Райский сад

— Вообще-то, она действительно говорила, чтобы я позвонил своему сыну, а не ковырялся сам, но это было раньше, когда я ставил на место колосник. А про звонок она ничего не знала, — уже спокойно сказал Григорий Андреевич.

— Тогда объясни, пожалуйста, — саркастически заметил Николай, — какой же интерес ей сидеть и играть с тобой в шахматы?

— Может, желание выиграть? — заметил отец. Николай с шумом встал и отошел к окну, стараясь немного успокоиться.

— Ты не расскажешь все-таки, как было на самом деле? — тихонько спросил Григорий Андреевич.

Он уже не надеялся услышать ответ, как Николай заговорил:

— Я ехал в Осипенково, как раз на следующий день после твоего дня рождения, — если бы он повернулся, то увидел бы, как отец усмехнулся, — настроение было поганым, машин было много, а она, как потом я узнал, ехала впереди. Я обогнал ее машину и уехал вперед. И, ты не поверишь, она пристроилась тогда за «джипом», поэтому я ее не увидел сразу, а он здорово летел, и… — Николай сделал паузу, отдавая дань уму и сообразительности Анны, — короче, я остался плестись сзади.

— Да, занятно, — Ротов старший прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

— Как же я удивился, когда девушка, обогнавшая меня на дороге, оказалась сестрой Ирины.

— Тебя это, естественно, взволновало и заинтриговало, — Николай не заметил насмешку в голосе отца.

— Да, я сидел, как… сам не знаю, как кто, как болван последний. Потом мы танцевали. Это был самый ужасный танец в моей жизни. Она несла такую чушь, что вспомнить страшно! Я с трудом смог от нее тогда избавиться, даже не ходил к Климовым, пока она там гостила!

— Воистину героический поступок! — съязвил отец.

— А тут ты звонишь. Чтобы я приехал, я приехал и вижу, что вы сидите и мило играете в шахматы! И что же я должен был подумать?

— Да, и что же ты подумал?

— Ох, оставь меня со своими язвами! Лучше скажи, если она нарочно это подстроила, я сейчас же уеду!

— Нет, на трубе действительно лопнула растяжка, да и крыша возле нее немного течет, — уверил его отец. — Или ты считаешь, что я сам все сломал? А, что касается Ани, то, по-моему, ты ошибаешься, или пытаешься льстить самому себе.

Николай усмехнулся. Он не признался бы самому себе, что она его притягивала, и при других бы обстоятельствах он непременно затащил бы ее в постель, но…. Но? Что ему мешало? То, что она знакома с отцом? Это не играло никакой роли. Что она — сестра Ирины? В конце концов, она уже взрослая и должна сама отвечать за свои поступки. Что она собирается за него «замуж»? А кто до нее об этом не мечтал? И, вообще, похоже, что это чушь собачья. Она могла заинтересоваться отцом? Это уже серьезно, но он быстро поставит ее на место. Что еще? Ах, да! Ее молодой человек? Как бишь там его?

Николай улыбнулся самому себе. Он был похож на кота, собирающегося слизать сливки. Он вспомнил ее губы, теплые, мягкие….

Глава 10

Ну и жара! Анна скинула с себя футболку и осталась в шортах и купальнике. Она посмотрела на свои руки. Ужас! Почему она не взяла с собой перчатки?! Все это похоже на дурной сон. Все. И огород, на котором она никогда в жизни раньше ничего не делала. И Николай Ротов, с утра сидевший на крыше соседнего домика, и усердно колотивший молотком по крыше, удары которого отдавались в ее голове. И его отец, который был в прекраснейшем, еще с утра, настроении, напевая веселый мотивчик. И эта жара, и руки, грязные, все в царапинах и мозолях.

«Как я устала! Хочу на работу! Кошмар какой-то, ни у одного нормального человека не появилась бы такая мысль! А все из-за чего? Пустяки! Подумаешь, я не спала почти всю ночь из-за него. А, когда уснула, ему непременно приспичило присниться! А ему хоть бы хны! Сидит на крыше и стучит, как дятел, не переставая! Все, с меня хватит, завтра еду домой! И плевать я хотела на дружеские соседские отношения, на морали бабули Марго, на всё! И всех! И на него…»

Она вошла в баню, в которой было так прохладно. Так хорошо. Минут пятнадцать она наслаждалась этим, опустив руки в тазик с теплой, мыльной водой.

«Больше сегодня я не сделаю и шага на огород, и пусть все сгорит от солнца, поливать не буду! Я в отпуске!»

Анна потянулась, чувствуя, как горит спина. Ультрафиолета ей точно хватит на весь год! Или два! Анна сняла заколку и тряхнула головой. Шелковистые каштановые локоны, почувствовав свободу, рассыпались по плечам. Пододвинув таз с чистой водой, нагретой теплым майским солнцем, она опустила в него волосы, чувствуя настоящее блаженство. Вымыв голову и тело, девушка обкатила себя прямо из шланга, который протянула в баню. Сначала вода была даже горячей, но потом стала прохладной. Намотав на голову махровое полотенце, и, накинув на голое тело шелковый халатик, она быстро проскочила в дом и упала на диван, который все последние дни стоял разобранным, и уже минуту спустя крепко спала.