Райский уголок

Я сформулировала предельно четко, потому что была уверена – Матрона не поймет сути вопроса.

– Конечно, знала, – удивилась она. – А ты что, нет?

– Нет, я не знала.

– А чего тогда так к ней подлизывалась?

Джереми Хьюз взглянул на часы, и я вышла, предоставив им заняться делами. Я ненавидела Матрону.

Позже, после ухода Джереми Хьюза, мы отпраздновали возвращение Матроны и добрые новости для нее чашечкой кофе с ромом. Пациенты и персонал заглядывали поприветствовать Матрону и послушать байки о побегах, которые начались для нее еще в юности. Нам пришлось выслушать некоторое количество исторических фактов и откровенного вранья, прежде чем она добралась до самого последнего приключения.

День все длился и длился, бесконечно, – даже описывая его, понимаю, насколько он выдался невероятным. Мне ужасно хотелось домой, но тут заглянули Гордон и Минди Бэнкс, и Гордон был настолько взволнован, что я задержалась послушать.

– «Райский уголок» без вас совсем не тот, – многозначительно сказал он Матроне.

Но та по-прежнему не собиралась быть с ним почтительной – она ведь видела, как он собственноручно мыл свою машину, облачившись в резиновые перчатки, а потому лишь равнодушно пожала плечами.

– Я слышал, вы угнали машину Берта, – хохотнул Гордон, имея в виду «Озорного Мудака».

– Одолжила, – поправила Матрона.

И рассказала, что сначала она намеревалась жить в «Озорном Мудаке», напротив пожарной части, Лонгстонскую библиотеку использовать в качестве гостиной, а завтракать в «Путешественнике» – у нее там имеется скидка – и стирать в их же туалете, где есть горячая вода и мыло «Камей». Но не сумела разложить до конца переднее сиденье «ровера», чтобы устроить нормальную кровать, и заявилась в приют Святого Мунго, назвавшись бездомной лондонкой.

Мистер Симмонс расхохотался.

– О да, это кресло хрен разложишь, надо как следует приналечь.

– Вы нашли в приюте свою подругу? – спросила я.

– Какую еще подругу?

– Вашу близкую подругу, ту, что не имеет ничего своего, кроме имени, которое вы никак не могли вспомнить?

– Ах, эта, я и позабыла про нее.

Матрона на удивление тепло отзывалась о приюте Святого Мунго и упомянула только об одном неприятном эпизоде, когда кто-то принял ее мягкую игрушку за крысу и швырнул в нее огнетушителем.

Я наблюдала за выражением лица Матроны, за ее пухлыми жестикулирующими руками, когда она вела свой бесконечный рассказ, и впадала в странную летаргию. Достойный соперник «Радостям и горестям знаменитой Молль Флендерс», подумала я.

«…Которая родилась в Ньюгейтской тюрьме и в течение шести десятков лет своей разнообразной жизни, не считая детского возраста, была двенадцать лет содержанкой, пять раз замужем (из них один раз за своим братом), двенадцать лет воровкой, восемь лет ссыльной в Виргинии, но под конец разбогатела, стала жить честно и умерла в раскаянии. Написано по ее собственным заметкам…»[63]

И я порадовалась собственной интеллектуальности и выдающимся способностям Молль. Решила посоветовать Матроне как можно скорее засесть за мемуары.

– День открытых дверей сегодня прошел очень хорошо, – сообщила Минди Бэнкс, и хотя Матрона не проявила особого интереса к нашим достижениям, мы все же не удержались и рассказали ей обо всем.

Сестра Салим подробно описала мои сэндвичи в виде сердечка и восхитительные транспаранты Карлы Б. Эйлин рассказала про Аттенборо, про их приятные голоса и каштанового цвета автомобиль, а еще как им понравились ее картины. Карла Б вспомнила про очаровательное свадебное платье моей мамы и как Сью выпрыгнула в окно. Мистер Симмонс признался, что ему не позволили выступить с фокусами, потому как сестра Салим посчитала, что это против Бога, но та возразила, заявив, что она имела в виду законы природы. Однако оживилась Матрона, только когда Миранда рассказала, как Салли-Энн увела у нее Майка Ю.

– А где Салли-Энн? – удивилась Матрона.

– У нее урок китайского с Майком Ю, – сообщила Эйлин.

– Мне плевать, – фыркнула Миранда. – Я вернулась к Смигу.

Уже было поздно, ночные сестры занялись приготовлением вечерних напитков. Мы веселились, вспоминая радостные моменты, печалились, вспоминая менее радостные, и подняли чашки с кофе за леди Бриггс.

– И мы с таким восторгом услышали новость, что вы унаследовали чудный дом, – прощебетала Минди. – Правда же, Гордон?

– Да, – подтвердил Гордон. – Поздравляем.

– Вообще-то это никакой не чудный дом, – проворчала Матрона, – а крохотный коттедж в жопе мира, и в нем живет какой-то хиппи.

– У него договор краткосрочной аренды, – возразил Хозяин. – Синева съедет оттуда в январе, если пожелаете.

– Вы как будто и не рады, – удивилась Миранда.

– Ага, – сказала Эйлин. – Вы же только что унаследовали коттедж с двумя пристройками и миртовым деревом – черт побери!

– Да, учитывая весь этот шум и все такое, – многозначительно добавила я. – Боже правый!

– Ну конечно, я довольна, – пошла на попятную Матрона. – Но я хочу обратно на работу. – И тут голос ее дрогнул.

– Правда? – спросила сестра Салим. – А вы сможете хорошо себя вести? Весь вопрос в этом.