Райское Местечко

Понимаешь, селферов «делают» сильные чувства, ненависть или любовь. У Макса была счастливая любовь, которая не сделала его селфером. Но страдания и беспредельная ненависть совершили чудо.

Макс, собственно, старался выжить ради мести. Он нашел и уничтожил тех подонков. Но он не смог покарать двоих, которые успели встретить свою смерть раньше. И его всегда мучило, что те двое приняли смерть не от его рук. Поэтому он считал, что за ним остался неоплаченный долг, и всю жизнь стремился уничтожать подобных тварей. Одно время Макс работал вместе со мной и Майклом, когда мы чистили Южную Америку. Потом почти двести лет он был сотрудником криминальной полиции, причем не руководителем, а простым оперативником. Он выполнял самые сложные задания, внедрялся в банды, освобождал заложников из совершенно безнадежных ситуаций, несколько раз предотвращал крупные теракты. Когда преступность сошла на нет, он пришел работать в Департамент «КР».

Кстати, двенадцать лет назад он участвовал в расследовании пропажи нашей экспедиции. И он до сих пор попрекает нас, что комиссия отказалась провести расследование теми методами, которые он предлагал. Но дело было не только в том, что мы не хотели испортить отношения с местным населением. Ситуация в тот момент была еще совершенно неопределенной.

Мы тогда даже предположить не могли, что наша прекрасно оснащенная экспедиция могла стать жертвой выродков. Мы даже не догадывались, что выродки настолько изменились, что могли сбиваться в стаи! Раньше они всегда действовали в одиночку, но какой одиночка мог представлять опасность для нашей экспедиции? Восемнадцать человек на планетарном танке!

Макс был единственным, кто всерьез рассматривал версию о причастности корнезианцев к исчезновению экспедиции. Нас извиняет только то, что та банда была самой первой, появившейся на Корнезо.

Но предположим, что тогда, двенадцать лет назад, мы обнаружили бы банду на Табе. И что дальше? Пусть мы даже уничтожили бы ее. Но методы, предлагавшиеся Максим, могли привести к тому, что людей просто попросили бы покинуть Корнезо.

Конечно, я понимаю, что за двенадцать прошедших лет не обнаруженная нами тогда банда совершила много ужасного. Но, увы, идеальных решений сложных проблем не бывает… А главное, мы тогда просто не были готовы ни к каким кардинальным решениям.

Мы помолчали. Мне очень хотелось спросить у Мелиссы, что же сделало селфером ее, но я не решился. Почему-то мне казалось, что, когда придет время, она сама мне расскажет и не надо ее торопить. Вместо этого я: спросил:

— А Ольга? Что сделало селфером ее?

— Большая любовь.

— Не может быть! Неужели она с ее характером способна на любовь?

— Представь себе.

— И как же любовь сделала ее селфером? Наверное, это была очень несчастная любовь?

— Наоборот, очень счастливая.

— ???

— Ольга — молодой селфер, ей сейчас всего двести шестьдесят два года. Человек, которого она безумно любила, умер восемь лет назад. Он был обычным человеком и умер глубоким стариком. Ольга, когда узнала, что является Потенциалом, долго не хотела становиться селфером, потому что не хотела пережить любимого человека. Но потом она решила, что, став селфером, сможет найти «эликсир бессмертия» для людей.

Видишь ли, мы, селферы, можем жить практически бесконечно, потому что наш мозг способен управлять всеми процессами, протекающими в нашем организме, на клеточном и даже внутриклеточном уровне. И это возможно только потому, что мозг селфера на порядки более мощный, чем мозг человеческий. И не просто более мощный, он — качественно иной, причем не только мозг, но и весь организм. Селферы — не «homo sapiens», селферы — другой вид, следующий за «homo sapiens».

Более того, образование этого нового вида происходит вовсе не по законам эволюции биологических систем. Это ступень эволюции другого типа, эволюции систем разумных. Для нашего появления должны были возникнуть сообщества разумных особей, которые, объединившись, образовали разумную систему более высокого уровня — человечество, которое создало науку. Мы, селферы, — порождение науки, результат деятельности человечества.

Теперь есть и сообщество селферов, вернее, оно только начало образовываться. Нас пока очень мало, и мы очень разные. Отношения между нами складываются подчас весьма странные с человеческой точки зрения. Да иначе и быть не может. Как бы мы ни хотели оставаться людьми, мы все-таки не люди, и вести себя как люди не можем. Человечество не в состоянии предложить нам пригодные для нас модели поведения, и мы вынуждены сами искать и создавать такие модели. Иногда мы находим удачные варианты, а иногда ошибаемся, и ошибаемся жестоко…

И я вспомнил о своих размышлениях по поводу того, как у селферов проявляется их любовь и что означает «любить селфера»…

— А в Галактике, — продолжала Мелисса, — есть несколько разумных рас, которые, рано или поздно, создадут разумную систему еще более высокого уровня. Может, мы с тобой это и увидим. Мы сейчас уже фактически начали участвовать в процессе ее создания!

Мелисса помолчала.