Ракетный бумеранг

30 июня 1971 года. Гибелью трех космонавтов, Г.  Добровольского, В.  Волкова и В.  Пацаева, заканчивается испытательный полет корабля «Союз». И опять главного конструктора В.  П.  Мишина не снимают с должности.

Уверен, что все аварии для главных конструкторов не прошли даром. Они пережили такое потрясение, что не дай бог каждому! И оправились от шока, и продолжали творить. Правду говорят: за одного битого двух небитых дают.

ЧП (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Все разошлись, подошел к г. Райкунову.

— Что-то не пойму, куда ведешь комиссию?

— Как куда? Надо разобраться, чтоб не повторилось больше.

— Что не повторилось?

— Такая ситуация.

— Ты имеешь в виду технику? Она ясна.

— Но много нарушений руководящих документов.

— Ты хорошо понимаешь, что если и были отступления, по твоему выражению, от руководящих документов, то они оформлены, как положено соответствующими решениями. А в проекте заключения мы даем определения руководителям, как будто имеем дело с новичками в ракетной технике!

— Нам поставили еще одну задачу: найти конкретных виновных…

— Кто поставил?!

— Руководство…

— И что? Это задача комиссии? Мы что, должны изучить должностные обязанности этих людей?

— Нам указано найти конкретных виновников.

— Интересно, кого назовете от ЦНИИмаш?

— При чем здесь ЦНИИмаш?

— Вы же давали заключение, что комплекс готов к полету. С вас и нужно начинать. Хотя лично я вас не виню, как не виню головную организацию по комплексу, да и по ракете тоже. В данной аварии, безусловно, причина в наземной системе. Блок ДМ-03 здесь ни при чем.

— Но наземная система — это тоже РКК «Энергия».

— Да, это так. Но по тексту упоминается постоянно блок ДМ-03. И создается впечатление, что блок плох.

— Но мы же написали, что во время полета блок работал нормально, штатно.

— Это мы знаем. Но текст такой, что можно понять и по-другому. И еще… Почему упоминается В. Ремишевский? Он-то здесь при чем? Госкомиссию провел по всем канонам, всех опросил, все подтвердили, что все в порядке. Только после подписи всех членов Госкомиссии утвердил решение. При чем здесь он? Только потому, что в Роскосмосе это его направление? Ты задай себе вопрос! А ты, будучи на его месте, когда приняты все решения его руководством, когда имеются все заключения главных конструкторов и головных институтов, когда акты готовности наземных систем положены на стол Госкомиссии, запретил бы этот пуск?

Г. Г. Райкунов как-то грустно посмотрел на меня.

— Ты что, не понимаешь? Есть указание.

— Вопросов нет. Остается обратиться к совести.

На этом и разошлись. Только на час успел заехать домой, и снова на работу. Прокуратура работала в соседнем кабинете. Меня удивляло, как эти люди, далекие от техники, мгновенно разобрались в сути происходящего. Безусловно, им приходилось объяснять технические нюансы, в которых они разобрались тоже довольно быстро, но, главное, обладая хорошей логикой мышления, они очень точно задавали вопросы по существу и четко шли к цели по выявлению виновных.

Работали они напряженно и допоздна. Куча документов: от объяснений до конкретных конструкторских чертежей и извещений на конструкторскую документацию, — все было в их поле зрения. Кроме технических аспектов, детально рассматривались все экономические вопросы. Копии всех документов аккуратно собирались и анализировались.

Нам, технарям, причина была понятна. И кто допустил оплошность конкретно. Но люди, далекие от техники, построили свою логику выявления ошибок и методично шли по документам. В результате они пришли к тому же выводу, что и мы. Это было достойно уважения! Раньше я никогда не сталкивался с прокуратурой, да, откровенно, и не знал, какие функции выполняет прокурор. Знал, что он выступает как государственный обвинитель, а что так досконально может разобраться в существе нового для себя дела — было удивительно.

В один из дней меня попросили объяснить одну служебную записку, адресованную разработчику инструкции от разработчика датчика. В записке содержалось предупреждение, что постоянная величина в расчете уставки поменялась. Но это никак не отразилось на ее изменении в инструкции. Почему? Это что, безответственное отношение к своим служебным обязанностям начальника отдела и его руководителей? Безразличие к работе? Объяснить не смог.

Отсюда, кстати, и ошибка в заправке. То есть налицо преступная халатность. И это внутри одного отделения, одного центра у нас в РКК «Энергия». Центр был в подчинении другого заместителя генерального конструктора. Переписка прошла, как говорят, «по низам», на уровне отделов.

Конечно, больше всего возмутило отношение к аварии со стороны руководителя этого центра. Авария как будто их не касалась.

Неожиданный звонок с Байконура генерального:

— Ты что, подставляешь …? — и он назвал фамилию своего заместителя.

— Кто подставляет? Почему такое определение?

— Мне это сказал Райкунов.

— Что сказал?

— Что дело в наземной системе, а это направление его.