Ракетный корабль «Галилей»

— Но я должен объясниться. В общем, вчера, когда я приехал в город, мне уже было известно о клубе «Галилей»: мать Арта обмолвилась о нем в письме. И когда сестра сказала мне, куда ушел Арт и что он собирается делать, я двинул следом в надежде понаблюдать за испытанием. Ваша служанка указала мне дорогу.

— Вы хотите сказать, что пришли сюда посмотреть на наши детские забавы?

— Да, конечно. Меня очень интересуют ракеты.

— Понятно. Но нам, в сущности, нечего вам показать. Ведь мы работали с маленькими моделями.

— Новая модель — это всегда любопытно, а какого она размера и кто ее сделал — совсем не важно, — серьезно произнес Каргрейвз, — и я хочу взглянуть на вашу работу. Можно?

— Конечно, сэр. Это для нас большая честь.

Росс повел гостя осматривать полигон. Морри помогал объяснять, и Арт изредка вставлял слово. Его лицо раскраснелось от радости: ведь это был его дядя, один из великих мира сего, пионер Атомной эры. Они показали гостю стенд и панель управления. Доктор выказал нешуточный интерес и выразил сожаление по поводу аварии «Звездного штурма». Если говорить правду, увиденное произвело на него сильное впечатление. Американские мальчишки любят возиться со всевозможными механизмами, начиная с будильников и кончая ветхими автомобилями. Но привычка планировать исследования и вести записи, без которых невозможна серьезная научная работа, не столь распространена. У троих друзей было самое примитивное оборудование, они располагали весьма ограниченными средствами, но сам подход к делу был безупречен, и ученый понял это с первого взгляда. Стальные зеркала, призванные отбрасывать лучи осветителей поверх стены, удивили его.

— К чему так уж беречь лампы прожекторов? — спросил он. — Ведь лампы дешевле нержавейки.

— Зеркала достались нам даром, — объяснил Росс, — а за лампы пришлось бы выкладывать наличные.

Каргрейвз хмыкнул.

— Веская причина. Что ж, ребята, я вижу, что у вас получилась самая настоящая экспериментальная установка. Жалею, что не успел осмотреть ракету до того, как она взорвалась.

— То, что мы мастерим, — робко сказал Росс, — не идет ни в какое сравнение с беспилотными транспортными ракетами, хотя бы почтовыми. Но мы хотели бы сконструировать что-нибудь стоящее и получить приз на конкурсе для школьников.

— А вы уже участвовали в нем?

— Пока нет. Правда, весь наш класс участвовал в прошлом году в конкурсе для новичков. Ничего особенного, обычная пороховая ракета. Но это нас здорово подстегнуло, ведь мы все просто помешаны на ракетах с тех пор, как себя помним.

— Между прочим, многие органы управления выполнены на высоком уровне. Вы их сами сделали или достали готовые?

— О, нет! Мы их сделали сами в школьной мастерской. В ней можно работать после уроков с разрешения мастера.

— Хорошая у вас школа, — позавидовал доктор. — А я вот учился в школе, где не было мастерской.

— Да, у нас неплохое заведение, — признал Росс. — Его называют политехнической школой, и на математику, точные науки и практические занятия у нас отведено гораздо больше времени, чем в большинстве других школ. Но главное — то, что в мастерской можно поработать для себя. Там мы смастерили свой телескоп.

— Так вы еще и астрономы?

— Ну… астрономом у нас Морри.

— Правда? — спросил Каргрейвз, повернувшись к Моррису.

Тот пожал плечами.

— Не совсем так. У каждого из нас есть свой конек. Росс увлекается химией и готовит горючее. Арт — дока по части радиотехники, а еще он свихнулся на кино и фото. На мою долю досталась самая спокойная наука — астрономия.

— Понятно, — серьезно ответил доктор. — Я уже знаю, чем увлечен Арт. Кстати, Арт, я хочу извиниться: вчера я не утерпел и сунулся в твою лабораторию. Но не пугайся, я там ничего не трогал.

— Ради бога, дядя, я ничуть не беспокоюсь. — Арт залился краской. — Но у меня там жуткий кавардак.

— У тебя нормальная рабочая лаборатория, а не какая-нибудь гостиная. Я видел у тебя лабораторные журналы… нет-нет, я к ним даже не притрагивался.

— Мы все ведем записи, — сообщил Морри. — Это влияние Дженкинса-старшего.

— Вот как?

— Папа сказал мне, — объяснил Росс, — что ему все равно, чем я буду заниматься, лишь бы это было не на уровне заводных игрушек. Он научил меня вести записи и просматривал их, требуя полноты и ясности. Со временем я уразумел, что это весьма полезно, и отец перестал меня проверять.

— А он вам помогал?

— Нет. Он говорил, что наши конструкции — это как бы наши дети, и мы должны вырастить их самостоятельно.

Когда ошметки «Звездного штурма» были собраны, Росс осмотрел детали.

— Похоже, мы ничего не упустили.

Они собрались было устроить заседание клуба в сарае, оставшемся на площадке с тех пор, когда здесь стояла ферма, но тут Морри предложил:

— Погодите-ка. Может, стоит поискать осколок, оглушивший доктора?

— Это правильно, — согласился тот. — Будет интересно взглянуть на этот самый тяжелый тупой предмет: осколок, шрапнель, бомбу — или что там свалилось мне на голову. Хотелось бы знать, насколько я был близок к тому, чтобы отдать концы.

На лице Росса появилось озадаченное выражение.

— Арт, поди сюда, — произнес он, понизив голос.