РАКЕТЫ И ЛЮДИ

Теперь наша промышленность выпускает разъемы и миниатюрные, и громоздкие, и герметичные, бортовые и наземные, соединяющие и дистанционно разрывающие свыше 100 электрических цепей. Но, несмотря на все достижения, проблема технологии разъема остается одной из сложнейших во всем мире. Недаром на всех международных авиакосмических выставках большим вниманием пользуются стенды, где рекламируются сотни модификаций различных видов быстрых и надежных кабельных соединителей – разъемов.

Десятки мощных фирм во многих странах производят их многими миллионами.

Мы интересовались не только отдельно взятыми заводами, но и организацией и структурой приборной и радиолокационной промышленности.

Германские фирмы работали над массой технических проблем по своей инициативе, не ожидая указаний «сверху», они не нуждались в решениях Госплана или наркоматов, без которых у нас ни один завод не мог выпускать никакую продукцию. В частности, в этом была сильная сторона их приборной и радиотехнической промышленности. До войны бурно развивались электроизмерительная, приборная и радиопромышленность для завоевания всего европейского рынка и их изделия успешно конкурировали с продукцией США. Фирмы «Гартман и Браун», «Телефункен», «Аншютц», «Сименс», «Лоренц», АЕГ, «Роде-Шварц», «Аскания», «Карл Цейс» задолго до второй мировой войны пользовались мировой известностью.

Это создало прочную технологическую базу, которой у нас в этих отраслях в нужных масштабах так и не было к началу войны.

Наша электроприборная промышленность общего назначения, авиаприборная промышленность и, наконец, морское приборостроение держались всего на нескольких заводах Москвы и Ленинграда («Электроприбор», «Теплоприбор», «Светлана» в Ленинграде, «Авиаприбор», завод имени Лепсе, «Электрозавод» и «Манометр» в Москве).

Показательно, что когда мы после войны начали воспроизводить технику ФАУ-2 и разрабатывать свои новые ракеты, то убедились, что такое давно изобретенное человечеством устройство, как электрическое многоконтактное реле, умеет делать в нашей стране только один ленинградский завод «Красная заря». В Германии только у фирмы «Телефункен» было три подобных завода и по меньшей мере два у «Сименса». Это одна из причин, по которой, несмотря на непрерывные бомбардировки, которым союзная авиация подвергала немецкие города, выпуск вооружения не падал, а непрерывно возрастал вплоть до середины 1944 года.

ЧТО ТАКОЕ ПЕНЕМЮНДЕ

В Пенемюнде я прилетел 1 июня. Измерительное приборное богатство, которое я собрал в Берлине, и необходимость его доставки в Москву не позволили увидеть этот легендарный ракетный центр сразу же после вступления туда войск 2-го Белорусского фронта. Но нет худа без добра. Удалось организовать из Берлина в Пенемюнде специальный рейс нашего «Бостона» В-25, и моим попутчиком был Вениамин Смирнов, с которым в Берлине мы работали в тесном взаимодействии.

Ну какие же в самом деле интересные коллизии вдруг вытворяет история! Советские специалисты в офицерских чинах летят из Берлина 1945 года, где только 20 дней назад подписан акт о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, летят на американском бомбардировщике, который ведет летчик, испытывавший первый советский ракетный самолет БИ-1.

Тогда я еще не осознавал, что лечу на то географическое место на берегу Балтийского моря, которому в истории суждено быть стартовой площадкой для начала великой ракетной гонки XX века. В эту гонку будут втянуты десятки народов всех континентов, и к концу века почти все армии мира в том или ином виде обзаведутся ракетным оружием.

Теперь никого не удивляют корреспонденции с фронтов малых локальных войн о том, что идет «война ракет». Даже в многочисленных межнациональных стычках дело доходит до обстрела ракетами! Думаю, не ошибусь, предсказывая, что управляемые ракеты в начале XXI века будут так же доступны, как автоматы Калашникова.