Ракеты и подснежники

Для нас назревали серьезные события, теперь мы это видели отчетливо. Только вчера Андронов сообщил, что штаб полка в предвидении предстоящего учения планирует нам передислокацию и марш на другую позицию. Многие офицеры, присутствовавшие на этом сборе в ленинской комнате, выразили сомнение: "Неужели там, наверху, додумаются до этого: ведь царит весенняя распутица?" Сообщение подполковника Андронова взбудоражило всех: гудели потревоженным роем.

-- Зачем эти испытания, не пойму? Стоим на позиции, аппаратура работает нормально...

-- Как же! Такую технику еще не ломали на нашей "автостраде"! Одним женщинам, что ли, застревать?..

-- Эх, вояки! На печке вроде сидеть готовитесь, а не воевать! Надо и маневр научиться делать! На условия война скидок не делает.

-- Подумаешь, открытие!..

-- Понимает! Ему просто от жены уезжать не хочется...

-- Мне бояться нечего, пусть другие боятся!..

Юрка Пономарев подошел ко мне угрюмый и озабоченный:

-- Вот уж соломоново решение! У тебя, Костя, кабина еще ладно, а мою трясти каково? Эх, инженеры там сидят! -- Он махнул рукой. -- Не понимаю, зачем все это?

Я рассмеялся:

-- Зачем? Чтоб опыт приобрести, научиться все из техники выжимать. На печи думаешь воевать? "У меня, видите ли, не ракетная техника, а тонкая штучка вроде скрипки Страдивариуса, хочу только на одном месте камерные... то бишь ракетные концерты давать". Так, что ли?

-- Ну понес!.. Ему про Фому, а он про Ерему...

-- Тебе, как секретарю, надо людей поднимать, -- заметил я, -- а у тебя настроение у самого ниже нуля!

-- А у тебя, заместитель, другое?

-- Другое.

Юрка внимательно оглядел меня, будто видел впервые.

-- Вот и хорошо! -- проворно отозвался он. -- На той неделе проведем собрание о подготовке к учению. Тебе его и готовить, раз хорошее настроение. Докладчиком будет командир.

-- Что ж, ладно. Готовить так готовить. А как с настроением?

-- Знаешь! -- деланно обозлился Юрка и показал костистый кулак. -- Тебе нос ничего не предсказывает?

-- Ничего.

-- Значит, плохой нос. Хороший за неделю чувствует, что к нему должны приложиться. Так-то, демиург-творец!

-- А может, кинем морского? -- предложил я. -- Кому готовить собрание? По традиции будет...

-- Никакого морского! Это не келья. О деталях после поговорим, --бросил Юрка и отошел к группе офицеров.

И там уже заспорил, размахивая длинными руками. Чудак он! Зиму, пока Юрка не привез жену и сына, мы жили в "монастырской келье", как окрестили квартиру холостяков в домике. К вечеру в комнате, натопленной солдатом-дневальным, воздух расслаивался: вверху, под потолком, плавал, точно в бане, теплый пар, а у пола ноги сковывало леденящей влагой. Ложась в постель, каждый из нас натягивал поверх одеяла все, что можно было: шинель, плащ-накидку. А утром, высунув головы из-под вороха одежды, мы долго не решались покинуть теплые, нагретые постели. Комната за ночь выстывала так, что окна обрастали льдом с белым бархатным налетом, от пола по углам поднимались столбики инея, пар дыхания клубился в воздухе не растворяясь.

Будил нас каждый день Юрка Пономарев неизменной фразой, которую пел ломким петушиным голосом:

Вставай, проклятьем заклейменный...

Сам он ходил по комнате в трусах и майке, стоически перенося стужу и наши шутки. Чаще всего эти шутки связывались с ярко выраженным атавизмом Юрки: худые длинные ноги его и грудь густо покрывали светлые, с золотинкой, завившиеся колечками волосы -- ясно, мол, отчего ему не страшен мороз!

Наконец Юрка терял терпение:

-- Сколько можно спать? На физзарядку становись!

Из-под одеяла лениво отзывался техник Рясцов:

-- Сои делает человека здоровым и жизнерадостным, а спорт -- хилым и горбатым. Имей в виду.

-- Кинем морского?

Это в двери показывалась взъерошенная голова Славки Стрепетова. Мы вставали с кроватей, начинали считаться -- "кидать морского". Несчастливец, чертыхаясь, брал ведро, шел к бочке за водой или начинал таять снег.

Но чаще всего Юрка, кинув нам: "Эх, лентяи!" -- набрасывал шинель, хватал ведро и выскакивал из комнаты.

Вот уж действительно чудак. И это он-то вдруг забеспокоился!

Главный инженер не обманул: стажер наконец приехал к нам. Я с ним столкнулся в канцелярии, куда заглянул в поисках майора Молозова, который обещал мне дать литературу к очередным политическим занятиям с операторами. Открыв дверь, я увидел незнакомого старшего лейтенанта среднего роста. Он разглядывал без особого интереса -- должно быть, чтоб скоротать время, --физическую карту, висевшую на стене. У стола стоял небольшой чемодан.

Стажер!.. Старший лейтенант обернулся, посмотрел на меня вопросительно, с ожиданием. Я решился спросить:

-- Вы, по-моему, из академии к нам?

-- Угадали. Можете считать себя провидцем!