RAL (СИ)

Она смотрит по сторонам: в офисе осталась она одна. Кто-то закрыл все жалюзи, выключил лампы, свет горит лишь над ее столом. Жутко хочется пить, есть и сдохнуть. Или хотя бы поспать. Но проклятый заказ надо доделать, сроки диктуют условия. Черен мучается еще час, прежде чем плюнуть на то, что цифры и буквы по палитре и по тому, что в письме от клиента, не сходятся. Звонить покупателю уже поздно, на письма он не отвечает и ей просто-напросто стремно. Все идет к тому, что доставка будет сорвана, ведь нужно все отвезти клиенту утром понедельника, а заявка отправлена еще в субботу и нельзя сказать, что ее не было возможности обработать. Пак оставляет в карте только цифры, решает, что лучше придет завтра с утра пораньше и доделает это дерьмо на свежую голову, чем проведет в офисе еще хоть десять минут. На крайний случай сама оплатит доставку. С тяжелым сердцем она закрывает программы, выключает компьютер и уходит домой.

***

Утро добрым не бывает — истина, которую Черен не устанет повторять. После вчерашних бдений и долгой дороги до дома, она всю ночь беспокойно металась по кровати, заснула под утро, и в результате не услышала звонок будильника.

Натренированный организм поднял себя сам, только вот не в шесть утра, как оно должно было быть, а как обычно. Если бы не вчерашний заказ, Черен бы успела не только собраться, но и заскочить в какую-нибудь кофейню по дороге домой, взять себе карамельный латте, булочку с корицей и перекус на обед. История не знает сослагательного наклонения, а потому сейчас она истерически быстро, на максимальных скоростях, вылавливает из хаотично разбросанных в шкафу вещей, нужные, чтобы надеть на себя хотя бы просто чистое, пусть и не особо глаженное. Она наспех умывается, печально смотрит в отражение зеркала, потому что о макияже речи не идет и вызывает такси, которое, естественно плетется как черепаха: в это время едут на работу все, час пик.

Пак вбегает в офис все еще пытаясь успокоить себя, настроить на позитивный лад: она успеет все проверить, согласовать и, если нужно, исправить, небольшие задержки некритичны, если клиент лояльный, а она умеет включать обаяние по щелчку пальцев. Хенджин уже сидит на своем месте и неторопливо что-то печатает, внушая всем своим видом спокойствие и умиротворение.

— Утро доброе, — наспех здоровается Черен и торопливо жмет на кнопку включения компьютера, одновременно стряхивая с себя верхнюю одежду.

— Привет, ты рано сегодня, — Хенджин удивленно вскидывает брови, ведь за все время их работы Пак ни разу пришла на работу раньше, чем за пятнадцать минут до начала смены, а тут заявилась раньше аж на три четверти часа.

— Кое-что надо проверить, — тонкие пальцы бегают по клавиатуре с невиданной доселе скоростью, допуская ошибки в паролях.

Черен чертыхается, мысленно кроет матом нерадивую технику, но все же запускает наконец все нужные программы, быстро открывает свой последний чек и сердце ее падает куда-то вниз, с громким звуком бьющейся на мелкие осколки тарелки, когда видит, что ебаная краска уже заколерована и поставлена на доставку. Трясущимися руками она открывает карту колеровки: где-то там, в наивной части сознания, еще теплится убогая надежда, что кто-то исправил коды вместо нее и все будет в порядке. Все чаяния оказываются тщетны. Могло ли быть иначе?

— Хенджин, — севшим голосом зовет наставника, — ты поставил заказ в Инсадон на доставку? В чайную лавку.

— Да, — кивает Хван. — Клиент написал на почту, что подтверждает заказ, я посмотрел, что там нет даты доставки и проставил на сегодня. А что?

— Я не согласовала с ним коды красок, — Черен с отчаянием смотрит на друга. — А по программе видно, что все уже заколеровано.

Хенджин нервно дергается и спешит открыть заказ. Ситуация действительно неприятная, но он верит в чудо не меньше Черен, святая простота — их общее качество, он надеется, что в магазине все же не успели заколеровать прямо все банки. Одна-две — это не страшно, а все тридцать — уже серьезный косяк.

— Я позвоню на склад, — он быстро цепляет на уши гарнитуру и набирает нужный номер.

Черен садится на стол и нервно притоптывает левой ногой, пока ждет, что ему ответят.

— Все банки заколерованы, — вздыхает он, выключив микрофон. — Их много, но из-за небольших объемов это заняло не так много времени.

— Что теперь делать? — шепчет Черен, сильно сжимая брючину вместе с собственным бедром. Наверняка останется синяк, но боли она не чувствует.

— Позвоню клиенту, узнаю, чего он хотел на самом деле, а потом будем решать, — Хенджин снова берется за гарнитуру и звонит.

Черен не верит, что так получилось. Первый проеб, зато какой. Она смотрит на Хвана, его пухлые напомаженные гигиеничкой губы шевелятся, но слов она не различает, поглощенная мыслями о своей ничтожности и бесполезности.