Ралей. Джентльмен что надо

– Бедняжка Лиз, – сказал он, когда было покончено с изъявлением радостных чувств по поводу его прибытия, – мы должны купить тебе новое платье.

– Мне и в этом хорошо, – возразила она. – Продавец, который продал мне его, был мошенником. Пролежав двенадцать лет в сундуке, оно износилось сильнее, чем если бы я носила его каждый день.

– Тем не менее оно по-прежнему тебе впору. Неужели ты никогда не станешь матроной, Лиз?

– У меня полно седых волос, а будет еще больше. Уолтер, сходи на кухню и принеси вина и засахаренных фруктов.

Такой же послушный в свои двадцать, каким он был в десятилетнем возрасте, Уолтер вышел. Как только за ним закрылась дверь, Лиз посерьезнела и заговорила напористо.

– Уолтер, эта наша с ним последняя неделя была ужасной. Стоило ему услышать, по какой причине тебя освободили, как он стал вспоминать об обещании, которое ты дал ему, когда ему было восемь лет. Он клянется, что ты обещал ему взять его с собой в свой следующий поход в Гвиану. Ты должен отрицать это, убедить его, что все это лишь его фантазии.

Дверь открылась, появился Уолтер-младший с подносом в руках.

– Благодарю тебя, – сказала Лиз. – Ты не посмотрел, как там огонь в камине, Уолтер?

– Нет.

– Тогда пойди и посмотри. Я должна быстренько накрыть стол.

Уолтер взглянул на нее и усмехнулся.

– О нет, мать. Пока я не задам отцу свой вопрос, тебе не удастся выдворить меня из комнаты. Ведь если тебе дать время, ты станешь уговаривать его отказаться от его же собственных слов. Отец, разве вы не обещали мне еще в Шерборне, что, когда вы в следующий раз отправитесь в Гвиану, вы возьмете с собой и меня?

– Не помню. У меня всегда была плохая память.

– Вечером на Рождество, когда вы с сэром Кобхэмом и еще каким-то человеком приехали в Шерборн, в холле у лестницы я попросил вас об этом. Тогда вы не сказали мне ни «нет», ни «да», вы посмеялись надо мной и спросили, почему я так хочу этого. Потом как-то во время нашей с вами верховой прогулки я снова попросил вас об этом, и вы торжественно пообещали мне взять меня с собой. Я помню каждое ваше слово. Хотите, повторю их?

– Все это твои выдумки, Уолтер, – резко возразила Лиз. – Твой отец не так глуп, чтобы давать подобные обещания ребенку. Ведь он мог бы отправиться в Гвиану уже на следующий год. Как бы он взял тебя с собой тогда?

– Вы мне сказали, – продолжал Уолтер, обращаясь к отцу и не обращая внимания на слова матери. – «Мой сын» – как видишь, мама, это было торжественное обращение, он начал со слов «мой сын», – «мой сын, я обещаю тебе, что возьму тебя с собой. Для меня самое большое удовольствие сознавать, что зов крови заставил близкого мне человека пойти по моим стопам». Так-то вот.

– Он никогда не мог сказать такое мальчишке, а если бы даже и сказал, ты не мог запомнить его слова, – решительно возразила Лиз.

– Говоря по правде, именно так я и сказал, Лиз.

Ралей мысленно вернулся в то ясное январское

утро, когда они с Уолтером ехали по буковой аллее в Шерборне. Теперь тот маленький толстячок превратился в двадцатилетнего юношу, почти мужчину, и предъявлял ему его собственное обещание, глядя на него с такой же твердостью, какая была присуща ему самому.

– Тут нужно подумать, – сказал Ралей в ответ на неумолимый взгляд сына. – С тех пор многое изменилось.

Лиз охватил страх. Она тоже помнила то Рождество и песню, которую она так и не дала закончить, потому что ее слова ранили ей душу.

– Выполните свое обещание, отец. Я там куда больше сумею сделать для вас, чем любой другой. Я забуду, что вы мой отец, разве что буду более послушен и предан вам больше всех. Пожалуйста, отец. Я мечтал об этом всю жизнь.

– Всего неделю назад ничего не было ясно, твой отец все еще уговаривал Вильерса выпросить для него разрешение у короля. Всю твою жизнь! Тебе что – всего неделя? Поверь мне, всякий, кто услышит тебя, так и решит.

– Оставь мальчика в покое, – сказал Ралей, заметив угрюмую, агрессивную мину на лице юноши. – Я дал обещание, не подумав о последствиях, с которыми столкнусь, когда оно снова всплывет на поверхность. Позднее мы все с тобой обговорим, Уолтер. Ну а пока должен сказать, что теперь я не хотел бы, чтобы ты шел со мной в этот поход. После обеда мы с тобой спустимся к докам и выберем себе корабль. Я назову его «Судьба», потому что это действительно моя судьба.

На обратном пути они встретили Джорджа Перси, человека, который одним из немногих навещал Ралея в Тауэре. Он присоединился к ним, и между ними завязался разговор об экспедиции.

– Итак, он отпустил вас с условием, что вы привезете ему золотой прииск. Очень хотел бы надеяться, что так оно и будет. Но скажу по секрету: испанцы знают все об экспедиции уже сейчас. Дон Диего, испанский посол, предложил дать вам спокойно выйти в открытое море. Вам понятно, что это означает? Он будет знать все о ваших планах. И вы дойдете только до того места, до которого они позволят вам, и ни на ярд дальше.