Ральф де Брикассар

Вирджиния всем сердцем ощущала тоску и уродство этой комнаты, ощущала и ненавидела. Покрашенные желтой краской полы с отвратительным вытертым ковриком, на котором был изображен тоже изрядно потертый пес, похожий теперь на немыслимо загнутый крючок. Девушке казалось, что он постоянно скалится на нее, когда она просыпалась. Выгоревшие темно-красные обои, потрескавшийся потолок, давно утративший свою белизну, в бурых разводах пятен от постоянной влаги, узкий ржавый умывальник, коричневый бумажный абажур с нарисованными на нем когда-то пурпурными розами, тусклые, лопнувшие в нескольких местах оконные стекла вызывали у Вирджинии чувство отчаяния и бессмысленности своего существования. Оно особенно усиливалось, когда девушка смотрела на туалетный столик с огромным количеством древних пожелтевших вышивок, сделанных матерью во время ее мистического медового месяца, на покрытую ракушками шкатулку с отбитым краем, которая когда-то принадлежала кузине Мелисандре во время ее такого же мистического детства, на расшитую бисером подушечку, половина бусинок с которой давно уже пропала. В комнате стоял еще один желтый хромой стул, над которым висела фотография, изображающая старое, морщинистое лицо прапрабабушки Джексонов, а рядом посвященный ей же девиз: «Ушедшие, но не забытые», исполненный цветными и уже выцветшими буквами. И вообще все четыре стены комнаты сверху донизу были увешаны старыми фотографиями давно умерших родственников. Вирджинии казалось, что они дни и ночи следят за ней и ждут, когда она присоединится к их компании в мире ином. Впрочем, среди этих лиц она уже давно ощущала себя совсем древней и не сомневалась, что ждать им придется недолго и ее фотография скоро заполнит пустующее на обоях место. Только две фотографии здесь принадлежали не родственникам. Одна, цветная, изображала щенка, сидящего под проливным дождем на лестнице. Из-за этой фотографии Вирджиния чувствовала себя несчастной. Милая маленькая собачка, съежившаяся на лестнице под безумным дождем! Почему никто не откроет дверь и не пустит ее? Вторая фотография — выцветшее паспарту в рамке, на котором была изображена английская королева Елизавета, спускающаяся по лестнице. Эту фотографию тетя Тримбал благосклонно подарила Вирджинии на десятилетие. Девятнадцать лет девушка смотрит на эту фотографию и ненавидит ее, великолепную, самоуверенную, самодовольную королеву Елизавету. Но Вирджиния не могла допустить и мысли о том, чтобы порвать фотографию или убрать ее. Она боялась, что с матерью или кузиной Мелисандрой, а может быть, с ними обеими вместе случится припадок бешенства. Это было бы еще хуже, чем смотреть на фотографию.

Все комнаты в доме были уродливы. Но внизу они были вообще в ужасном виде. Мать считала, что глупо тратить деньги на комнаты, в которых никто из посторонних не бывает. Можно было подумать, что посторонние вообще бывали когда-нибудь в их доме. Во всяком случае, Вирджиния такого не припоминает. Она, конечно, могла бы и сама, без денег, своими руками что-то переделать в своей комнате, сделать ее хотя бы немного поуютнее. Но девушку уже давно не посещали такие желания, да и миссис Ричард Джексон не допускала никаких новшеств, ведь они могут поколебать незыблемый дух дома с древними семейными традициями. И Вирджиния не настаивала. Она не настаивала никогда и даже боялась настаивать. Ее мать не терпела возражений и уж тем более самоуправства. Она не кричала, когда сердилась, что для Вирджинии могло быть лучше, нет, миссис Ричард Джексон просто дулась, но она могла дуться днями, неделями и ходила при этом с видом оскорбленного достоинства.

Вирджинию привлекало в своей комнате только то, что она могла ночами оставаться здесь одна и поплакать, если было желание. И вообще, в конце концов, какая разница в том, что комната, которая используется только для сна и переодеваний, была так ужасна. Все равно в другое время, днем или вечером, Вирджинии не позволялось оставаться в своей комнате одной. Люди, которые хотят уединиться, как считала миссис Ричард Джексон и кузина Мелисандра, делают это только по каким-то зловещим, низменным причинам.

Такая запуганная, всеми отвергнутая и униженная в реальной жизни девушка любила мечтать, и ее мечты скорее походили на фантастические грезы. Никто в семье Джексонов, по крайней мере из оставшихся в живых, не подозревал этого, во всяком случае, ни мать, ни кузина Мелисандра.