Рама II. Сад Рамы. Рама явленный

Другое основание для надежды Николь видела во Франце Бауэре, капитане полиции и штатном любовнике Кэти. Николь не претендовала на то, что разбирается в их необычных взаимоотношениях. Одну ночь они непристойно и жутко дрались, а на следующую Франц читал Кэти стихи Райнера Марии Рильке в качестве прелюдии к нескольким часам бесконечного пылкого секса… Ей казалось, что Франц любит Кэти на какой-то странный манер и не одобряет ее привязанности к наркотикам. Во время одной из драк, схватив весь ее запас, Франц пригрозил спустить его в туалет. Кэти пришла в ярость и набросилась на Франца с расческой в руках.

Час за часом Николь продолжала пытаться осмыслить трагичную жизнь своей дочери. Долгий день заканчивался. Николь разглядывала ранние кадры, некоторые из них восходили к первым дням пристрастия Кэти к наркотикам. Николь обнаружила, что у Кэти была интимная связь с самим Накамурой и что тиран Нового Эдема регулярно обеспечивал Кэти наркотиками, пока они были сексуальными партнерами. К этому времени Николь потеряла дар речи. Она чувствовала себя настолько эмоционально опустошенной, что не могла даже шевельнуться. И наконец, выключив пульт, опустила голову на стол, проплакала несколько минут и уснула. Арчи разбудил ее через четыре часа и сказал, что пора возвращаться домой.

Было темно. Повозка остановилась на площади десять минут назад, но Николь не хотела выходить. Арчи стоял возле нее.

— Я совершенно не готова рассказать Ричарду о том, что сегодня видела, — произнесла она, глядя на октопаука. — Это убьет его.

— Понимаю, — с сочувствием проговорил Арчи. — Теперь ты понимаешь, почему я предлагал не делать этого.

— Ты прав, — ответила Николь, медленно отпуская вертикальный стержень и в задумчивости выходя из повозки, — но уже слишком поздно» и я не могу стереть эти жуткие кадры из памяти.

— Ты говорила мне, что, судя по всему, Патрик что-то знал о жизни, которую вела Кэти до его бегства, но решил утаить от вас с Ричардом самые худшие подробности. Разве ты не можешь поступить аналогичным образом?

— Спасибо, Арчи, — Николь похлопала октопаука по плечу и едва не улыбнулась, — ты читаешь мои мысли… и, похоже, понимаешь людей слишком уж хорошо.

— Правда нелегко давалась и нашему обществу, — прокомментировал Арчи. — Один из его фундаментальных принципов гласит: новые оптимизаторы всегда должны говорить правду. Допускается утаивать информацию, если того требует политика, но лгать нельзя. Самые младшие оптимизаторы жаждут говорить правду, не учитывая последствий… иногда истина и сочувствие несовместимы.

— Я согласна с тобой, мой мудрый инопланетный друг, — тяжело вздохнув, ответила Николь. — И теперь, после сегодняшнего дня, определенно одного из худших в моей жизни, мне предстоит не одно, а два очень сложных дела. Я должна сказать Максу, что ему не удастся покинуть Изумрудный город, а также сообщить мужу, что его любимая дочь колет, себе наркотик и заправляет шлюхами. Остается только надеяться, что эта старая измученная женщина найдет в себе силы должным образом справиться с обеими проблемами.

10

Ричард спал, когда Николь вернулась домой. Она была рада, что ей не нужно ничего объяснять прямо сейчас. Николь скользнула в ночную рубашку и осторожно забралась в постель. Но уснуть не могла. Ум ее все возвращался назад; он метался между жуткими сценами, которые она видела целый день, и мыслями о том, как рассказать о них Ричарду и остальным.

В таком полусумрачном состоянии Николь вдруг увидела себя в Руане рядом с отцом на площади, где восемь столетий назад сожгли Жанну д'Арк. Николь вновь стала подростком, как это было, когда отец повез ее в Руан, чтобы вместе посмотреть окончание празднества в честь Жанны. Запряженная быками телега везла героиню на площадь, и люди кричали.

— Папочка, — проговорила подросток Николь голосом, едва слышным посреди всего шума, — что я могу сделать, чтобы помочь Кэти?

Отец ее вопроса не слышал. Внимание его было полностью поглощено Орлеанской девой, точнее, французской девушкой, игравшей роль Жанны. Николь видела, как девушку, обладавшую теми же чистыми и проницательными глазами, какими, по преданию, наделена была Жанна, привязали к бревну. Один из епископов начал читать вынесенный ей приговор, и девушка принялась негромко молиться.

— Что будем делать с Кэти? — повторила Николь. Опять не было ответа. Собравшиеся вокруг на террасах, открыв рты, смотрели на поленницы, окружавшие Жанну… к ним поднесли огонь. Когда языки пламени разом охватили основание огромного костра, Николь вскочила вместе с толпой. Она отчетливо слышала молитву святой Жанны, взывавшей к милости Иисуса.

Пламя приближалось, Николь посмотрела в лицо девушки, изменившей историю, и холодок пробежал по ее спине.

— Кэти! — вскричала она. — Нет! Нет! — Николь пыталась выскочить, но толпа сжимала ее со всех сторон. Она не могла спасти свою горящую дочь.

— Кэти! Кэти! — закричала Николь, отчаянно толкая стиснувших ее людей.