Рамиль

Я не слышу — по его приоткрывшимся губам читаю.

— Ну вот как я должна была реагировать, а? Я же тоже хочу… — рот наполняется вязкой слюной, потому что он так близко, что я почти чувствую его вкус на кончике языка. Сглатываю, — …быть желанной. А не так…

— Лен, ты… — сипло, громче. Его рука соскальзывает с руля и крепко обхватывает мой затылок.

Пальцы зарываются в волосы: перебирают прихватывают, надавливают, принуждая сократить итак бесконечно мизерное расстояние между нами. Но я не поддаюсь, упираюсь. Всё говорю и говорю. Голос срывается с полушепота на тихие всхлипы.

— А в последний раз? — упираюсь руками ему в грудь и чувствую, как в мою ладонь, ломая ребра, пытается выпрыгнуть его сердце. Лихорадочно стучит, заражая дикой пульсацией.

— Ты сказал, что мы просто друзья. ПРОСТО друзья!!! — всхлипываю, в уголках глаз закипает, картинка плывет.

— Я сказал "были", — бормочет Рам, хмурясь.

— Нет! — возражаю.

— Да!

— Нет!!!

— Да «да» же!!!Я сказал, что мы были друзьями, но нам это не помешало, ну ты чего, Лен? Какие бл. ть друзья…Теперь уже, — возмущенно фыркает Рамиль, наконец отстраняясь, полосует острым взглядом мой живот и снова смотрит в глаза, — Смешно даже.

— Ты не так сказал, — соплю обиженно, — Не надо!

— Да я…Стоп, — он щурится зло и шипит мне в лицо, подаваясь вперед, — Так ты из-за этого меня неделю динамила? Из- за того, что я ЧТО-ТО там не так сказал??? То есть всё, что я делаю, по боку?! Вообще не считается??

— Ничего себе «ЧТО-ТО там не так сказал»! — взвиваюсь от возмущения.

— Лен! — затыкает меня Рам резким окриком и шумно выдыхает, переводя дух.

Замолкаем. Ловлю его взгляд на себе, тёмный и вязкий, затягивающий словно в топь. Инстинктивно скребу ногтями по его тяжело поднимающейся под моими ладонями груди. Рамиль накрывает мою руку своей, до боли сжимает дрожащие пальцы.

— Лен… — вибрация речи ударяется в ладонь, запускает по телу мурашки. Вкрадчивый хриплый голос пробивает солнечное сплетение.

— Лен, неужели ты правда думаешь, что если бы я действительно не хотел, меня бы хоть что-то могло заставить???Лен…

Нечем дышать. Сердце заходится болезненно и сладко. Жар опаляет щеки, сползает по шее, разбухает в груди, лавой стекает ниже. Губы нервно дергаются в подобие улыбки, дофамин впрыскивается в кровь смертельной дозой, взрывая все процессы в организме. Я слышу, я чувствую, что это оно-оно-оно!!!

— Лен… — на грани слышимости, таким глубоким тембром, что у меня по позвоночнику идет дрожь.

Ладонь Рамиля снова ложится на мой затылок, притягивает к себе. Наши губы соприкасаются, и теперь каждый его вдох расходится волнами чувственных мурашек по телу.

— Лен… — с каким-то отчаянием.

Я сдаюсь и целую его. Я ведь даже это не рассчитывала услышать.

17. Рамиль

Сделав пару кругов вокруг Ленкиного дома, я наконец нахожу свободное место и с трудом втискиваю свой дискавери между старенькой ладой и порше коен. Глубокий вдох. Мозг будто под анестезией — все органы чувств притуплены и с перебоями подают сигналы по нервным окончаниям. Состояние сродни следующему дню после жестокого похмелья. Голова наконец не болит, ты не мечтаешь умереть, но в мыслях вата, а в теле мутная легкость напополам с ощущением, что тебя накануне переехал товарняк.

Все эти разговоры…выматывают. И грузят. И полностью дезориентируют. Меня до сих пор в позорный жар бросает от воспоминания, как Акунина сдалась в попытке услышать от меня что-то более вразумительное, чем мычание её имени на все лады, и изящно прекратила мои эпилепсические потуги, заткнув мне рот поцелуем.

Это вот был прямо такой поцелуй. Не с намеком на секс, а " ладно, не мучайся — смотреть больно". Для меня, по крайней мере, был такой. Как для Лены- не знаю. Я тут осознал, что мы вообще на многие вещи и ситуации смотрим с диаметрально противоположных сторон… Наверно, я не чуткий. Наверно, я даже не пытался…понять…Сейчас я пытаюсь, и это выбивает из привычного мира окончательно.

Потому что, оказывается, Лене совсем даже не плевать на меня, а как раз наоборот. Слишком наоборот… Слишком…Я как-то не готов. Чёрт. Вернее, я не знаю. Если бы точно "нет", я бы честно ей сказал. Я её слишком уважаю для того, чтобы лапшу на уши вешать, но я вроде как "да"…Или "нет"?

Бл…ть.

"Да" я тоже сказать не могу по той же самой причине. Я не уверен и не хочу врать. Может быть кому-то другому, но не ей. В итоге я смог только раз десять жалобно проскулить "Лееен", догоняя по IQ Фореста Гампа, и добиться священной женской ласки "из жалости". Кстати, плохо, Лена. Двойка. Оказывается, тебя тоже можно развести на потрахушки, притворившись сирым и убогим. Позже мы с тобой поговорим об этом. Я вообще тут понял, что нам стоит почаще разговаривать…