Раминар (СИ)

   Для Эрикира в мире ничего не существовало, кроме клубка рук, ног, зубов и когтей, частью которого он стал. Юноша не заметил прихода Каилары. Оборотень, с которым они катались, сцепившись, по всей комнате, уже почти обрел человеческое обличье. Это была женщина. Ее длинные волосы забивались Эрикиру в рот, лезли в глаза, путались и скручивали руки - будто помогали хозяйке, в полной мере, как самостоятельная воинская единица, участвуя в схватке. А вот глаза... Глаза ее оставались совиными - круглыми и злыми. И еще в них зарождался недобрый огонь. Сам не зная, откуда, Эрикир очень точно распознал его природу - это был голод. Голод гораздо страшнее того, которым блестят воспаленные глаза уличных попрошаек, потому что этот являлся голодом совсем иного толка.

   Всего на мгновение поймал парень взгляд, который невозможно было выдержать дольше этого самого мгновения, а затем что-то горячее прильнуло к шее, настойчиво вгрызаясь в плоть. Боль, терзавшая плечи, не дала сразу распознать новую, но когда по телу женщины пробежал спазм, и она глотнула, Эрикир завопил не своим голосом. Он чувствовал себя соломинкой, через которую чьи-то жадные губы тянут воду. По жилам полилась пустота, и журчащим потоком устремились прочь сила и тепло. Ожесточенная борьба прекратилась. Эри обмяк, придавленный оборотнем. Тягучую боль в шее невозможно было терпеть, но и сопротивляться парень больше не мог - он только слабо ворочался в попытках взбрыкнуть всем телом и избавиться от навалившейся мучительной тяжести. Казалось, время застыло, замер воздух, остановились звезды и луна, и ничего не двигалось в вечном черном беззвучии - только колотилось бешено сердце Эрикира, а рядом вязко и медленно пульсировало сердце врага, и кровь толчками вливалась в ненасытное нутро зверя...

   Но вот что-то новое появилось в бредовом кошмаре, в котором юноша тонул, не надеясь уже на спасение, не веря, что когда-нибудь закончится эта ночь - сквозь закрытые веки пробивалось слабое свечение. Эри был на волоске от гибели. Он уже оставил все надежды и желания, одной ногой стоя за чертою и глядя в черноту, в смерть, но, тем не менее, что-то заставило его открыть глаза и посмотреть. Нет, это был не рассвет - это лучились ровным зеленым светом углы комнаты. Он не сразу осознал, что тяжесть чужого тела исчезла, и ток крови прекратился. Постепенно в голове прояснилось. Юноша напрягал глаза, пытаясь уловить очертания знакомых предметов и остановить текущие в разные стороны, оседающие стены. Он словно парил в странном облаке, искажавшем ощущение пространства. От этого полета порядком мутило. Комната перевернулась в последний раз, и едва Эри осязал лопатками пол, как его стошнило.

   Отдышавшись, юноша разлепил веки и осмотрелся на этот раз более осмысленно. Зеленым светились не углы комнаты, а горсточки трав в углах. От каждой вверх поднимался узкий луч, будто лозой, перевитый канатами призрачного сияния, а по стенам расползалось, многократно и причудливо переплетаясь, мерцающее кружево. Вся комната была освещена, окутана теплым туманом  цвета молодой листвы. Эрикир даже уловил запах свежескошенной травы и влажную прохладу близкой речки. Он почти растворился в ароматах счастливого сновидения о солнце и лесе, о цветах и небе, когда резкий и пугающий грохот рванул его за шиворот и бросил обратно в изувеченное тело, валявшееся в луже крови раскинув нелепо руки и ноги. Это упал стол, встав преградой между оборотнем и... В высокой прямой фигуре, окруженной зеленой дымкой, Эрикир с трудом признал бабушку Каи. Что-то знакомое чудилось в этой женщине, напоминало неуловимо старенькую ведунью, но сейчас она была совсем другой. Сила наполняла ее, лучилась сквозь кожу, струилась в воздухе завитками и лентами света. В ореоле изумрудного сияния нельзя было рассмотреть ни деталей одежды, ни лица, но чем дольше вглядывался в свою спасительницу Эрикир, тем больше полнился уверенностью, что это та самая, его Каи.

   По другую сторону опрокинутого стола, стоя лицом к свету и необъяснимым образом оставаясь в тени, рассматривала ведунью женщина-оборотень. Она была совершенно нага, только длинные волосы струились по груди и лопаткам, слегка шевелимые несуществующим ветром. Эри ощутил холодок в пятках, когда остановил взгляд  на  руках  ведьмы - ее пальцы венчали узкие спицы когтей в пол-ладони длинной. Они медленно укорачивались, как у кошки, прячущей свое оружие в подушечки лап. Ноющая боль в плечах отозвалась горячим приливом. Юноша хотел посмотреть, но не смог пошевелиться, только почувствовал, как новая волна теплой влаги напитала рубашку.