Раминар (СИ)

   - Моё имя Лайлин. Мы приехали сегодня вечером и остановились на ночлег здесь. Я, мой отец и двое наших спутников.

   По голосу и  имени Эрикир определил, что у его ног на кровати сидела женщина, но сквозь плывущую перед глазами пелену он не мог, как ни старался, разглядеть её лицо.

   Заметив, что парень часто моргает и щурится, Лайлин поднесла руку ко лбу Эрикира и прикрыла ему веки, сама тоже закрывая глаза. Так ей стал виден въевшийся в переплетение светящихся лент  багровый сгусток - место повреждения и средоточия боли. Настроившись на нужный лад, она потянула тёмную субстанцию на себя - и сгусток начал уменьшаться, вязкой длинной нитью покидая голову юноши. Эрикир содрогнулся. Девушка почувствовала его напряжение; нить, которую она уже почти выудила из слабо пульсирующего голубым свечением облака, угрожающе натянулась...

   Эри не был уверен, что его беспокоит, но тревога все нарастала. Подсознание исступленно кричало и било в колокола, а тело отказывалось выходить из оцепенения. Что-то до тошноты знакомое чудилось ему в мерных приливах силы, окатывавших все нутро от каждого прикосновения Лайлин. Внутри него в основании позвоночника зарождался ответный поток, щекочущим ручейком поднимался вверх к затылку. Сердце забилось чаще, в желудке залег холод. От мучительного, раскачивающегося на грани между приятным и болезненным чувства сдавило грудь.

   Внезапно блокада в памяти рухнула, и Эрикир замер, сжатый страхом...

   - Что ты делаешь?! - просипел юноша, задыхаясь.

   - Лечу тебя. Успокойся и не дёргайся, иначе всё пойдёт насмарку.

   - Кто ты?!!

   - Я уже говорила...

   Лин с досадой поняла, что упустила противный сгусток, и теперь придётся начинать сначала. "Да что ж за..."

   - Ну, тише. Тише-тише.

   Она понимала, что после событий этой ночи любой бы дергался, поэтому попыталась успокаивающе погладить юношу по волосам, одновременно примеряясь к сгустку, засевшему в его черепе. Но Эрикир ничего не слышал и только вздрагивал от лёгких прикосновений, сминая простыни в кулаках.

   - Лежи. Расслабься, - Лайлин заставила юношу опустить голову на подушку и, не теряя времени, схватила сгусток покрепче, чтобы не выскользнул, сразу потянув его наружу.

   В этот же миг Эрикир закричал и взбрыкнул всем телом, отталкивая девушку. Лин с грохотом приземлилась на деревянный пол.

   - Ай-й!.. й-ё-маё...

   В комнату ворвался Алестар, за долю секунды окинув присутствующих острым взглядом: присмотрелся к болезненно скривившейся Лайлин и скосил глаза на кровать, где лежал без чувств сын трактирщика.

   - Развлекаешься?

   - Ага. Себя не жалея.

   - А подробнее?

   - Он пришел в себя, переполошился с чего-то и сбросил меня на пол.

   - Что ты с ним делала? - протянул Алестар с подозрением.

   - Залечивала раны, что ещё!? У него, видать, сдвиг, - Лин, отряхнувшись, поднялась с пола. - Вел себя, как невменяемый, от страха дрожал, будто его убивать пришли. Надеюсь, это пройдёт.

   - Я вижу, он снова без сознания?

   - Если честно, мне спокойнее, пока он в отключке, - девушка вяло усмехнулась и присела на край кровати. Ощупав лоб Эрикира, она повела бровью, - Хм, вытащила, оказывается. Пожалуй, немного резковато, ну да ладно...

   - Что вытащила?

   Вместо ответа Алестар услышал только раздраженный вздох. Объяснять ему происходящее в подробностях точно не собирались. Не став навязываться, он вышел из комнаты и затворил дверь.

   Из окон кухни на улицу лился тусклый жёлтый свет. Халахам курил трубку, выпуская колечки дыма в приоткрытую форточку и глядя невидящим взором куда-то во двор трактира. За столом сидели кузнец с дочерью. В доме все затихло, люди давно разбрелись по комнатам, чтобы насладиться сном те несколько часов, что остались до рассвета. Алестар по-прежнему дежурил у комнатушки, где лежал залатанный вдоль и поперёк Эрикир. У кровати юноши остался Олаф. Лайлин спешно их покинула, не дожидаясь реакции на результат своих стараний - она вообще не любила очных благодарностей со слезами на глазах и уж точно не стала бы на них напрашиваться. Тело Эрикира нуждалось в отдыхе; на месте жутких ран краснели воспаленной кожей рубцы - со временем пройдут и они. Беспокоиться больше было не о чем. Старушка Каи тоже пришла в себя, но была слишком слаба, чтобы вставать с кровати. Халахам ходил к ней разузнать побольше о ночном происшествии, после чего забрёл на кухню, где уже сидели Айхел и Лин, молча набил трубку и закурил, прислонившись к оконной раме. Вот так он стоял уже четверть часа, мрачный и задумчивый. Остальные ни о чём его не спрашивали, изредка переговариваясь вполголоса. За окнами светало. Кузнец постукивал пальцами по столешнице, не зная, чем занять руки. Лайлин держала на коленях плошку с холодной водой, погрузив в освежающую влагу пальцы, что горели так, будто она съехала вниз по канату, не разжимая ладоней.

   - Если хочешь лечить без боли, то нужно больше упражняться, - подал голос Халахам, высунув руку в форточку и отряхнув трубку.

   - Больше? Да я и так все эти годы без дела не сидела.

   - Больше, значит ещё больше, чем всегда.