Рамка

И никто из них не помер, чтоб их черти взяли. Ненавижу их! Ненавижу надевать на них рейтузы. Ненавижу, как они ржут. Ненавижу, как они едят картошки с сосиской. Уёбки!

Мать ненавижу.

И отчима.

Он ко мне приставал.

Правда, сексом не занимался. Импотент херов. Просто тупо приставал. Видишь, Паскаль – у меня тоже «чуть-чуть». Все живы, никакого мрака. Просто тупо серость. Тёмно-серая.

Мать знала. Все в одной комнате. Ей было похер. Водка.

Ты вот про то, как у твоей бабки там в вашей Франции. А знаешь наше село? Тут недалеко. Километров сто.

Пять одинаковых бетонных коробок, десять улиц бараков, школка и лесопилка.

Куры гадят прямо на улицах. Грязища. И водка.

Жрать было. Картошка всегда была. Хлеб был. Не мёрли с голоду. Просто никакого вкуса. Воздуха тоже. Да и людей.

Всегда, круглый год резиновые сапоги и чёрный старый пуховик до колен.

Климат: шесть месяцев темноты и снега, три месяца грязи и три месяца пыли.

Я ненавижу это всё. И тебя ненавижу, что ты сидишь тут рядом такой чистый.

Да, не трогаешь, но уберись вообще! Убери руки свои!

И этого, сверху, ненавижу. Бога? Какого на хуй… Не Бога! Миро, блять, помазанника.

Я его ненавижу сильнее, чем все эти бармалеи, которые бегают с белыми ленточками.

Он угробил моего ребенка, пусть и отвечает.

Пусть и воскрешает и его, и меня!

Пусть, если он такой блядь всесильный, из чего хочет его сделает!

Пусть сделает его хоть из говна, хоть из своей спермы, пусть хоть изнасилует меня, или я его, мне насрать!

Угробили страну – делайте теперь её из чего хотите!

Мир угробили – давайте делайте, а я сяду и буду сидеть и плевать им в рожу!

Да, они мне должны! Он по-честному мне должны всё это!

Думаешь, я хотела себя убить?

Да я всех хочу убить. Себя тоже, но это не главное.

Я хочу, чтобы ничего не было.

Мне насрать. Насрать, понятно? – какого там цвета что на небе. Какого вкуса твои печеньки.

Ты когда мне это всё говоришь, это пустой звук. Я это не просто не понимаю. Я это вообще не слышу.

И хотя ты по-русски говоришь, со мной на самом деле невозможно разговаривать.

По-французски, по-русски или молчать – это без разницы.

Я всё это слышу как гавканье.

Вот кобель её там гавкает – и всё. Вы все лаете!

Или лучше даже не лаете, а сирена завывает.

Трубы воют. Всегда воют, всё время! Вот как я сейчас – я что, говорю? Я вою…

Паскаль:

Я вот когда приеду к себе в съёмную, в Долгопрудный

пройду сразу в ванную и воду включу

и она будет сначала течь чёрная

долго-долго, прям как будто целый год будет чёрная

но на самом деле минут пятнадцать

а потом она будет течь ржавая

а потом она будет течь такая, ну, серенькая

а потом…

Янда:

чистая никогда не будет течь

Паскаль (молчит)

24. Паскаль, Франсис и другие

Тут Ричи за окном лает и подвывает – а уже почти совсем стемнело, народ улёгся спать, и хотя Островки по-прежнему полны народом, кругом тишина. И вот в этой тишине Ричи снова начинает общаться.

О, Паскаль, – Галка, – а тут как раз к тебе пришли. Твои парни. Беспокоятся, спрашивают – чего позитивку не слышно. Франсис их привёл.

Ну да! – Паскаль вскакивает. – Так и думал! Всё думал – как они там без позитивки! Поднимете меня? Эх… не видно же ничего, темно. Ну, ладно – всё равно поднимите, хоть поговорить смогу!

Бармалей с Бобой поднимают Паскаля к окошечку, и Паскаль обнаруживает с удовольствием, что не только его видно, но и ему – всех. Кучкой на пыльной дороге стоят его встревоженные подопечные и машут фонариками, направляя их вполне чётко на Паскаля, а чуть в стороне, на крыльце деревянной «сувенирной» избушки», торчит Франсис и, в свою очередь, светит собственным фонариком на пацанов.

Привет, ребята! – Паскаль. – Ну что? Как ваши дела? Рассказывайте!

Ты там без нас не соскучился?

Немножко, – говорит Паскаль. – А вы без меня как?

Очень скучаем! Ты ел?

Да, меня накормили целых три раза. У меня был один обед и два ужина.

Два ужина!

Позитивку не слышно, – говорит парень по имени Дима. – И нам всем от этого стало очень грустно и тревожно, Паскаль. Почему её не слышно? Франсис нам сказал, что это политика. Паскаль, а ты как думаешь, это политика?

Я не хочу в УПНО! – кричит другой парень, по имени Костя. – Я не хочу в УПНО! Там уколы ставят.

Тебя никто не отправит в УПНО! – Паскаль.

Да я ему говорил! – Франсис. – Боится всё равно. Я ему говорю, что сегодня никто не слышал, а он своё гнёт.

Паскаль:

Ребята, позитивку не слышно, потому что это политика. Но ведь кроме позитивки есть и другие способы уснуть. И есть разные способы для хорошего настроения, так?

У меня сегодня не очень хорошее настроение! – Дима.

И у меня! – Меня сильно комары покусали. – Мы хотим сварить варенье сами завтра!

Паскаль:

Вот! Варенье – это то, что надо. Смотрите: позитивку не слышно, но можно устроить вместе молитву. Потому что позитивка, это царь, а молитва, это Бог. А кто главнее?