Читаем Рамка полностью

<p>28. Боба и апокалипсис</p>

Ох, – Боба говорит, – ты, дядя Фёдор, мне лучше про конец света поточнее скажи.

Я про апокалипсис очень, знаешь, интересуюсь.

Мне надо знать – сколько ещё наш мир протянет, на что детей ориентировать…

Это во втором классе началось.

На самом деле мне нельзя на некоторые вещи смотреть

я на вид чувак крепкий

мордоворот даже

дерусь, там, часто, ничего не боюсь

но на некоторые вещи мне смотреть нельзя

например один мой одноклассник спрыгнул с крыши у меня на глазах

ну тут ничего не поделаешь

но я не хочу этого видеть

а вижу теперь всегда

ну и многое другое

а в частности атомная война

я в школу ходил мимо забора, где были нарисованы

всякие антимилитаристские граффити

ну такие наивные советские

и там был в одном месте

нарисован атомный гриб

я всегда ходил мимо когда – зажмуривался

наверняка вам это всё тоже знакомо, да

в школе как расскажут о таком

не хочется жить

просто сразу думаешь – лучше сразу умереть

я помню как сестре говорил

«ты-то уже пожила» (ей тринадцать было)

«а я ещё ничего не видел в жизни»

«не хочу, чтобы все погибли»

каждый день казался последним

ну потом были длинные девяностые

когда не было этих страхов

вообще эта тема надолго куда-то ушла

а теперь вот

вернулась блядь

постепенно

как знаете у шостаковича эта тема

которая повторяется много-много раз

успеваешь и противогаз надеть

и на крышу залезть

а только всё без толку

воет всё сильнее, всё противнее

добавляются новые полутона

тембры, краски, и каждая следующая ещё тошнее

как труп разлагается, и на нём проступают всё новые

подробности смерти

и вот прошлой осенью…

вы конечно тоже помните как это было

сначала потихоньку помаленьку

а потом – жми-нажимай ребятушки

сбили какой-то самолёт

слово за слово

неделя паузы – и потом из установок град

потом снова пауза, Пентагон что-то там

наши в долгу не остались

риторика и всё такое

не, ну понятно, что всё это немножко блеф

но кто может гарантировать, что они не перейдут в какой-то момент

что у них там не взыграет что-то такое

что не утратят чувства реальности

и вот знаете я ничего не боюсь

но я каждое утро

ещё до того как поссать, кофе выпить

я сразу открывал ньюс-ру и листал

и не мог успокоиться, пока не прочитывал всё что там есть

и только когда набредал на что-нибудь вроде

«в Чите двое подростков…»

тогда немного успокаивался

ну если бы уже дело шло к концу света

ведь не стали бы новостные сайты тратить время

на хулиганов из Читы

но это ложное умозаключение

я и сам понимал, что ложное

поэтому страх не уходил далеко

а потом они окончательно поссорились

и вот когда они окончательно поссорились

когда они окончательно поссорились

я понял, что больше ничего делать не могу

новости открывал сначала трижды в день

потом десять раз

потом я вообще их не закрывал

обновлял круглосуточно

я непрерывно за ними следил

помиритесь, говорил про себя, мудачьё

ну помиритесь, ну миритесь, ну

мирись мирись мирись

совсем вы, что ли, охуели

как можно ссориться, когда у каждого по ядрён-

батону

мы сидим тут и сходим с ума – пустит в ход или не пустит в ход

превратят всю землю в руины

полная безнадёга

лежу и на каждый шорох такой – началось

на каждый шум за окном

думаете, бред? Абсолютно нет

(у моего приятеля на всю семью куплены противогазы

и тушёнка штабелями

только не поможет им тушёнка)

потом я возненавидел их

мало того, что они убивают детей

мало того, что разгрохали больницу и рынок

они ещё и мне не дают спокойно чаю попить

да, именно в таком порядке

сначала они всё разгрохали

а потом уж я обеспокоился

и я возненавидел вдобавок ещё и себя

за этот порядок в голове

за то, что мне было пофиг, когда горела больница

когда взорвали школу

тогда я в целом спокойно пил чай

так, возмущался слегка

а вот когда они устроили учения над моей крышей

когда они стали на пробу включать сирену

когда они стали ссориться с теми другими плохими парнями

вот тут меня пробило

ведь я нормальный

нормально – это когда то, что далеко, – пофиг

но теперь я представлял…

я представлял себе… но всё, что я представлял себе, уже происходило

понимаете

уже

в другой части света – уже

дымились развалины

гибли под обломками чужие ребятишки

это всё происходит, если разобраться

с начала времён

а меня почему-то пробило только сейчас

а почему? Потому что нормальный

порядок в голове, ёбта

а ещё добавляло мне – что зима была такая хреновая

новый год прошёл уже, праздники прошли – а никакого снега

улицы чёрные, всё чёрное, не осень, не зима, непонятно что

грязь вместо снега

детям в каникулы ни полепить, ни покататься

мне это тоже дополнительно казалось

казалось, что я виноват в этом

так не должно быть, а виноват я

что они слоняются по квартире, ссорятся

что нет никакой радости в этих клятых праздниках

бесконечных

как ожидание страшного суда

и вот в тот день я открыл новости ближе к вечеру

и я понял, что это последнее предупреждение

сходил в магаз

загрузил в машину тушёнку, питьевую воду

канистру бензина

проснулся в три

нет, чего там врать, не проснулся я, просто не спал с вечера

в общем разбудил жену

жену разбудил, говорю – поехали

что, куда

не задавай вопросов

надо уезжать из города, срочно, как можно скорее, сейчас

детей разбудили одеваться велели

жена им версию выдала

Перейти на страницу:

Все книги серии Роман поколения

Рамка
Рамка

Ксения Букша родилась в 1983 году в Ленинграде. Окончила экономический факультет СПбГУ, работала журналистом, копирайтером, переводчиком. Писать начала в четырнадцать лет. Автор книги «Жизнь господина Хашим Мансурова», сборника рассказов «Мы живём неправильно», биографии Казимира Малевича, а также романа «Завод "Свобода"», удостоенного премии «Национальный бестселлер».В стране праздник – коронация царя. На Островки съехались тысячи людей, из них десять не смогли пройти через рамку. Не знакомые друг с другом, они оказываются запертыми на сутки в келье Островецкого кремля «до выяснения обстоятельств». И вот тут, в замкнутом пространстве, проявляются не только их характеры, но и лицо страны, в которой мы живём уже сейчас.Роман «Рамка» – вызывающая социально-политическая сатира, настолько смелая и откровенная, что её невозможно не заметить. Она сама как будто звенит, проходя сквозь рамку читательского внимания. Не нормальная и не удобная, но смешная до горьких слёз – проза о том, что уже стало нормой.

Борис Владимирович Крылов , Ксения Сергеевна Букша

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Проза прочее
Открывается внутрь
Открывается внутрь

Ксения Букша – писатель, копирайтер, переводчик, журналист. Автор биографии Казимира Малевича, романов «Завод "Свобода"» (премия «Национальный бестселлер») и «Рамка».«Пока Рита плавает, я рисую наброски: родителей, тренеров, мальчишек и девчонок. Детей рисовать труднее всего, потому что они все время вертятся. Постоянно получается так, что у меня на бумаге четыре ноги и три руки. Но если подумать, это ведь правда: когда мы сидим, у нас ног две, а когда бежим – двенадцать. Когда я рисую, никто меня не замечает».Ксения Букша тоже рисует человека одним штрихом, одной точной фразой. В этой книге живут не персонажи и не герои, а именно люди. Странные, заброшенные, усталые, счастливые, несчастные, но всегда настоящие. Автор не придумывает их, скорее – дает им слово. Зарисовки складываются в единую историю, ситуации – в общую судьбу, и чужие оказываются (а иногда и становятся) близкими.Роман печатается с сохранением авторской орфографии и пунктуации.Книга содержит нецензурную брань

Ксения Сергеевна Букша

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Раунд. Оптический роман
Раунд. Оптический роман

Анна Немзер родилась в 1980 году, закончила историко-филологический факультет РГГУ. Шеф-редактор и ведущая телеканала «Дождь», соавтор проекта «Музей 90-х», занимается изучением исторической памяти и стирания границ между историей и политикой. Дебютный роман «Плен» (2013) был посвящен травматическому военному опыту и стал финалистом премии Ивана Петровича Белкина.Роман «Раунд» построен на разговорах. Человека с человеком – интервью, допрос у следователя, сеанс у психоаналитика, показания в зале суда, рэп-баттл; человека с прошлым и с самим собой.Благодаря особой авторской оптике кадры старой кинохроники обретают цвет, затертые проблемы – остроту и боль, а человеческие судьбы – страсть и, возможно, прощение.«Оптический роман» про силу воли и ценность слова. Но прежде всего – про любовь.Содержит нецензурную брань.

Анна Андреевна Немзер

Современная русская и зарубежная проза
В Советском Союзе не было аддерола
В Советском Союзе не было аддерола

Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности. Идеальный кандидат для эксперимента, этническая немка, вырванная в 1990-е годы из родного Казахстана, – она вихрем пронеслась через Европу, Америку и Чечню в поисках дома, добилась карьерного успеха, но в этом водовороте потеряла свою идентичность.Завтра она будет представлена миру как «сверхчеловек», а сегодня вспоминает свое прошлое и думает о таких же, как она, – бесконечно одиноких молодых людях, для которых нет границ возможного и которым нечего терять.В книгу также вошел цикл рассказов «Жизнь на взлет».

Ольга Брейнингер

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги