Ранчо

– Если ты не откажешься от родео, я оставлю от тебя мокрое место, – пообещана она. – Это действует мне на нервы.

– А для моих нервов это, наоборот, хорошо, – возразил он, подходя ближе. Она почувствовала запах его лосьона после бритья в сочетании с конским потом. Заметив, что некоторые обращают на них внимание, он развернул ее, поставив спиной к зевакам. В субботу родео пользовалось еще большей популярностью, чем в среду, к тому же многие зрители были уже навеселе. – Будь осторожнее, покидая трибуну, слышишь, Тан?

– Есть, сэр! – Она лихо отдала честь.

У нее было спокойно на душе. Ей нравилось воображать себя невидимкой, она убеждала себя, что ее никто не узнает, если она сама этого не захочет и никому не будет смотреть в глаза.

Он подходил к ситуации более трезво:

– Все знают, что ты здесь. Пусть Хартли приставит к тебе полицейских. Сегодня суббота, и многие навеселе.

– Ничего со мной не случится, – отмахнулась она. – Увидимся!

Она погладила его по щеке и убежала. До самого конца родео он не спускал с нее глаз, но момента ее ухода не увидел, так как заговорился с приятелями. Речь шла о ковбое, которого дисквалифицировали за объездку оседланного мустанга и который отказался от предложенного ему повторного выступления. Ковбойская политика...

Мэри Стюарт и Хартли прокладывали путь в толпе, зажав Таню в клещи. Поблизости располагались охранники и местные полицейские, следившие за их безопасностью. Как обычно, к Тане бросились поклонники с блокнотами и ручками, моля об автографах, некоторые щелкали фотоаппаратами, но все это было вполне невинно, и Таня не ощущала угрозы. Всего в двадцати футах от автобуса к ней протолкались двое мужчин, следом за которыми крался телеоператор: местные репортеры, которым приспичило выяснить, что побудило ее спеть гимн, взяла ли она за это плату, бывала ли прежде на родео, собирается ли переехать в Джексон-Хоул. Она попыталась быть с ними учтивой, но, отвечая, продолжала двигаться к автобусу.

Все же интервью спровоцировало затор, и она не сумела спрятаться в автобусе. Оттолкнуть репортеров оказалось невозможно, охранники сдерживали напор фанатичных поклонников и не могли помочь ей. Хартли попытался отпихнуть репортеров, но те, не обращая на него внимания, продолжали щелкать фотоаппаратом, снимать телекамерой и выстреливать вопрос за вопросом. Дальше случилось неизбежное: все фанатики, оказавшиеся поблизости, поняли, где она находится, и ей была отрезана дорога в убежище. Том распахнул дверцу автобуса, чтобы она могла спрятаться, но его мигом оттеснили. Дюжина молодчиков проникла внутрь, разыскивая ее, хватая все, что подвернется под руку, и фотографируя интерьер. Полиция принялась расталкивать всех подряд, Таню куда-то потащили, порвали на ней тенниску, кто-то дернул ее за волосы. Очутившийся рядом пьяница попытался поцеловать...

Несмотря на свой испуг, Таня не оставляла попыток пробиться мимо репортеров к автобусу, но они умело сопротивлялись. Толпа отсекла от нее Мэри Стюарт и Хартли. Казалось, всех обуревает одно желание – разорвать ее на части. Люди уже не знали, что творят. Полицейские орали в громкоговорители, требуя, чтобы толпа расступилась, и угрожали операторам, устроившим столпотворение, расправой. В автобусе уже орудовали, срывая занавески, человек пятьдесят.

Только сейчас до Тани дошло, в какой опасный переплет она угодила. Она не могла избавиться от толпы, уже представлявшей угрозу для ее жизни.

Внезапно сильная рука ухватила ее за талию и оторвала от земли. У нее на глазах чей-то кулак врезался в чью-то перекошенную физиономию. Ее поволокли к какому-то грузовику, нисколько не заботясь о ее состоянии. Она уже вообразила, что ее похитили, но в следующее мгновение поняла, кто похититель.

Гордон! С него слетела шляпа, рубаха была разодрана, зато взгляд сулил смерть любому, кто посмеет до нее дотронуться. Он оказался ее единственной защитой. Полиции было не до нее.

– Бежим, Тан! – крикнул он, увлекая ее за собой.

Толпа кинулась их догонять. Гордон, вовремя заметив суматоху, подъехал как можно ближе к эпицентру и не выключил мотор. Они мчались к грузовику что было сил. Мимо пронеслись четверо всадников. Достигнув кабины, Гордон втолкнул Таню внутрь, прыгнул на сиденье и поспешно тронулся, растолкав бампером дюжину людей и нескольких всадников. Они уезжали, оставляя позади настоящую кучу малу. Он целую милю не убирал ноги с акселератора. Лишь когда до них перестали доноситься безумные крики, он съехал на обочину и остановился. Обоих била дрожь.

– Спасибо, – пролепетала она срывающимся голосом, дрожа всем телом. Никогда еще ей не приходилось подвергаться такой опасности: толпа вышла из-под контроля, а рядом с ней не оказалось охраны. Если бы не подоспел Гордон, она бы сильно пострадала, а то и погибла. Оба понимали, как им повезло. – Кажется, ты спас мне жизнь.

Она из последних сил боролась со слезами. Он тяжело дышал и пристально смотрел на нее.