Ранчо

– Хочу к маме! – надрывался он и судорожно ловил ртом воздух.

Зоя просияла:

– Вот это другое дело! – Она продолжала осмотр.

Супруги согласно кивали. Зоя приподняла его левую руку, и Бенджамин вскрикнул. Рука была сломана, но стало ясно, что мальчик легко отделался. Плача, он поднял глаза и увидел Мэри Стюарт. Не выпуская его руку, она беззвучно лила слезы.

– Почему ты плачешь? – спросил он, икая. – Ты тоже упала с лошади?

– Нет, дурачок. – Она наклонилась. – Это ты упал. Как сейчас себя чувствуешь? – Она надеялась отвлечь его от Зоиных манипуляций: та пыталась с помощью Гордона смастерить из палочек лубок для сломанной руки. Рядом находились потрясенные Хартли и Таня.

– Рука болит! – крикнул Бенджамин.

Мэри Стюарт придвинулась ближе, стараясь не мешать Зое. Она пригладила ему волосы. Стоило закрыть глаза – и ей представлялся Тодд. Как бы ей хотелось, чтобы сын ожил, пусть с переломанными руками и ногами, с сотрясением мозга! Живой, весь в пыли и слезах... Но нет, Тодда не воскресить.

– Все в порядке, милый, – ласково произнесла Мэри Стюарт, словно на земле лежал ее родной сын. – Тебя скоро починят, сделают симпатичный гипс. Все будут на нем расписываться и вешать на него смешные картинки.

– И ты?

Он тянулся к ней, не обращая внимания на остальных. Никто не знал, чем это объяснить, возможно, это и не имело значения. А возможно, он послан к ней свыше, как напоминание о Тодде и о том, что на свете есть другие дети. Разве это поможет ей? Ведь она лишилась своего сына. И все же этот чужой мальчик сумел ее растрогать. Казалось, ее посетил сын – вернее, его дух.

– Ты поедешь со мной в больницу? – пролепетал он.

– Обязательно, – тихо молвила она. – Но сначала надо сообщить твоей маме. Уверена, она поедет с тобой.

– Ей никто не нужен, кроме нового ребенка, – пожаловался он, снова залившись слезами. На его мордашке появилось обиженное выражение. Она держала его за здоровую руку, дожидаясь приезда санитаров. Теперь она понимала, что происходит: она похожа на его мать, вот его и влечет к ней. Малыш зол на мать, погруженную в близящееся новое материнство. Мэри Стюарт казалось, что их пути пересеклись не просто так: она обязана ему помочь. Не исключено, что 'и он станет помогать ей. Их встреча явно не случайна.

– Бенджамин! – Мэри Стюарт прилегла с ним рядом, чтобы он лучше ее слышал. Она уже успела .порядочно выпачкаться и больше не заботилась о себе. – Я уверена, что твоя мама любит тебя больше всех на свете. Малыши – это не только радость, но и хлопоты. Конечно, она будет счастлива, когда родит. Ты тоже обрадуешься. Но ты один такой: ведь ты ее первенец. Знаю, у меня тоже был такой мальчуган, он был самый любимый и навсегда таким остался. Ведь я полюбила его первым. Твоя мама никого никогда не полюбит сильнее, чем тебя. Вот увидишь!

– Где теперь твой мальчик? – Ее слова, которые он теперь слышал очень ясно, вызвали у него сильный интерес.

Ее колебание было недолгим.

– Он отправился на небеса. Мне его очень не хватает. Он был особенный, как ты.

– Он умер?

Она через силу кивнула.

– У нас тоже умерла собака. – Он доверил ей важную информацию.

Заглянув ей в глаза, он без всякого предупреждения окатил ее рвотой.Зоя не удивилась и тихо объяснила Мэри Стюарт, что у бедняги сотрясение мозга.

– Всехорошо, Бенджамин, все хорошо, детка. – Мэри Стюарт вытерла ему лицо полотенцем, поданным кем-то, и осталась с ним рядом.

Все свидетели несчастного случая не отходили от мальчика вплоть до появления санитаров. К этому времени он повеселел, а Зоя еще больше успокоилась. Выглядел он неважно, как и Мэри Стюарт, но Зоя была уверена, что обошлось сотрясением и сломанной рукой, не считая нескольких синяков и ссадин. Это можно назвать везением. Одновременно с машиной «скорой помощи» до места происшествия дотащилась мать пострадавшего: Гордон послал гонца и за ней. При виде неподвижной фигурки она залилась слезами, но Таня, Хартли и супруги из Чикаго поспешили уверить ее, что дела не так плохи; Зоя подтвердила, что повреждения минимальны, учитывая скорость, с которой скакала лошадь, силу падения и то, что всадник не надел шлема.

– Бенджи... – Мать опустилась рядом с сыном на землю, проливая слезы. – Я так тебя люблю! – Глядя на спасителей сына из-под спутанных волос, она прочувствованно их поблагодарила.

Мзри Стюарт напоминала мальчику взглядом о своих недавних словах: мать действительно любит его, как никого другого. Сама она тоже любила своего Тодда как безумная. Дочь она тоже обожала с момента ее появления на свет, но первенец есть первенец – этим все сказано.

Когда носилки с мальчиком осторожно задвигали в машину, она успела прикоснуться к его руке и поцеловать в щеку. На нее пахнуло сладким запахом детства, и сердце чуть не выскочило из груди. Для нее не существовало ни рвоты, ни пыли, ни конского пота, а только запах детства, от которого рукой подать до запаха младенчества.