Ранчо «Неизвестность» (ЛП)

- Иногда я не возражаю против небольшой боли. - Я лежал на животе на полу, приподнявшись на локтях и прихлебывая поданный Трэвисом кофе. – Воспаленная задница - лучшее средство против тараканов в голове. – Затем после короткой паузы пояснил: - Что бы там тебе не болтал раньше тот парень, я не вру.

Тот сел передо мной и скривился, глядя в свою кружку:

- Райли. Студент, с которым я сюда приехал. Уверял, что в порядке, когда это было вовсе не так. - Он водил пальцем по ободку кружки. - И в постели и вообще.

Я поднял брови:

- Студент?

На его губах появилась лукавая, без тени раскаяния усмешка:

- Аспирант. И я у него ничего не преподавал, но такое все равно запрещено. Ну да ладно, теперь это не имеет значения. - Трэвис опустил голову, улыбаясь воспоминаниям. – Он так хорошо научился говорить «да, доктор Лавинг», что я начал забываться. - Он протянул руку и погладил меня по щеке. - Это его скамья. Мы сделали её вместе. Но он был ниже тебя ростом, так что пришлось ее чуть-чуть модифицировать.

От нежности прикосновения в теле зародилось легкое сладкое волнение.

- Но ты говорил, что ему здесь не нравилось.

Трэвис покачал головой:

- Райли лгал не только мне, но и себе самому. Его отъезд сильно разозлил меня тогда, но со временем я понял, что это лучшее из возможный решений. Мы дали слово, что будем во всем честны, и в конечном итоге лгали оба. Он не хотел здесь оставаться. Не хотел вместе строить ранчо. Жить со мной — да, хотел, но так, как мы жили в Омахе, той жизнью, что я ненавидел. Красивый дом, вечеринки. Гости. Посиделки на диване. – Лавинг нахмурился. - Не то чтобы я совсем не любил такие вещи. Просто… - Грустно вздохнув, стал рассеянно гладить большим пальцем мою губу. - Он хотел отношений, объятий, милых глупостей, цветов. Но не признавался, что несчастен. Впрочем, как и я. Только я притворялся гораздо дольше.

Боясь пошевелиться, я наслаждался ощущением его пальцев. У меня возникло желание посмотреть ему прямо в глаза и пообещать, что никогда не солгу, но я сомневался, что это правда. Вот и безмолвствовал, позволяя себя ласкать. Несмотря на то что в заднице щипало и ничего, кроме мази, она бы не вытерпела, мне было хорошо. Горячая кружка согревала руки, Трэвис гладил губы. Тишина и покой. Люблю, когда так спокойно и легко.

И все же через несколько минут мне пришлось разрушить очарование момента:

- Ну, я созрел для ужина.

Мои слова вызвали у него улыбку. Я принялся готовить, обвязавшись вместо передника кухонным полотенцем, а Трэвис, сидя за столом и потягивая кофе, не спускал с меня глаз. Ну, ни сколько с меня, а сколько, в основном, с моей задницы.

- Господи, я никак последнее дерьмо из тебя вышиб, да? – обронил Лавинг.

- Это точно. - Я бросил порезанный лук в ростер, за которым по моему настоянию Трэвис специально ездил в город. Он хотел купить какой-нибудь навороченный, но едва я узнал, что в магазине есть самый простой – дешевый, черный в белую крапинку, как у моей матери, - велел без него домой не возвращаться.

- Тебе все еще больно?

Я пожал плечами и потянулся за миской с грибами, чтобы сполоснуть:

- Не слишком. – Я невесело усмехнулся, обернувшись через плечо. – Терпимо.

Хватило одного брошенного на его лицо взгляда, чтобы меня прошило дрожью.

- Проклятье, Ро, стоит только подумать о том, что я мечтаю с тобой сделать, как у меня в яйцах начинает ломить.

Я сосредоточился на готовке, пытаясь охладить возбуждение, но член против воли начал твердеть.

- Дай мне несколько дней, а потом можешь угощаться сколько угодно.

За спиной раздался звук отодвигаемого стула – Трэвис встал, и я догадался, что сейчас тот подойдет ко мне. Но, все равно подскочил, когда на мое голое плечо опустилась его рука.

- Если ты сбежишь… - конец фразы повис с воздухе.

Я замотал головой, смущенно уставившись на жаркое:

- Не собираюсь я сбегать.

Рука напряглась:

- Нет, собираешься. Но я сделаю так, что мой хлыст, которым я тебя вчера отходил, покажется лишь кошачьим язычком, облизавшим палец твоей ноги.

Он явно преувеличивал - после такого я бы точно ласты откинул, но у меня от волны жара чуть внутренности не потекли. Я занервничал, правда не очень сильно. Ну, это трудно объяснить. Словно лучик надежды, но обжигающий. Когда его рука тверже сжала плечо, я понял, что так и не ответил. Кивнув, вынужденно повернулся и уткнулся носом ему в подбородок, чтобы показать, что не остался равнодушным. Потом вновь засуетился у духовки.

Я так и не сбежал. Не знаю, что конкретно произошло, но что-то изменилось, и это что-то заставило меня почувствовать себя свободнее, гораздо свободнее, чем когда-либо на моей памяти. Думаю, в какой-то мере сыграло роль то, что он тоже не хотел отношений. Все предельно ясно – мы трахались и только. Между нами даже возникло нечто вроде дружбы, что, в общем-то, не плохо. У меня в подобных вещах мало опыта, хотя могу с уверенностью сказать - с Лавингом я сошелся так близко, как ни с кем другим в своей жизни. Однако это нисколько не напрягало, потому что мы просто трахались.