Ранчо "Счастливое сердце" (ЛП)

— Нет, спасибо. Я в порядке. — Я подождала, пока он сделает еще один большой глоток, прежде чем спросить: — Ты всему этому научился в армии?

— Да. Я и некоторые ребята из моей команды начали заниматься боксом, чтобы поддерживать форму. Я повесил боксерскую грушу, когда вернулся домой, чтобы мне было куда пойти, когда мне нужно выпустить пар.

— И часто бывает это желание, выпустить пар?

Он пожал плечами.

— Зависит от дня. В последнее время я устаю, как собака, к тому времени, как заканчиваю работать, что просто иду домой и заваливаюсь спать.

— Все еще не удалось нанять кого-нибудь в помощь, да?

Он покачал головой и подошел к верстаку для инструментов, подпрыгнув, чтобы сесть на его верхушку.

— Нет. Никакого помощника, а папа главный, так что это значит, что мне крышка.

— Он главный? Я думала, вы управляете этим местом вместе.

Он усмехнулся.

— Я тоже, но поскольку папа ни черта не слушает из того, что я говорю, мне определенно не кажется, что мы наравне.

— Я сожалею. — Мне было неприятно слышать, как в его голосе звучит горечь.

Его взгляд смягчился.

— Не стоит. В любом случае, мне не следовало вываливать на тебя свое дерьмо.

— Я не возражаю. — Я подошла к куче покрышек и села. — Расскажи мне. Я хочу знать.

Сайлас

Черт, с ней было легко разговаривать. Я совсем забыл об этом.

Я не открывался кому попало, только тем, кому доверял, и поскольку этот список людей мог поместиться на стикере, я многое держал при себе.

Но Лис?

Когда она сидела на этих шинах с раскрасневшимся лицом и откинутыми назад волосами, я бы сказал ей все, что угодно.

— Папе нелегко передавать бразды правления. Он ничем не отличается от многих старых фермеров и владельцев ранчо. Он старой закалки, понимаешь?

Она кивнула.

— Он твердо стоит на своем.

— И в этом ошибка. Я не могу представить, как легко отпустить то, во что он вкладывал свою кровь, пот и слезы всю свою жизнь, и я не без сочувствия отношусь к тому, как трудно это отпустить. Его собственные заслуги и упорный труд сделали это ранчо успешным. Но проблема в том, что он лишает меня шанса сделать то же самое.

— Ты говорил с ним об этом?

— Я пытался, но это всегда заканчивалось ссорой.

Мы с папой десятилетиями спорим об одном и том же. Я подкидывал ему новую идею, он отвергал ее без раздумий, и мы оба начинали кричать. У него всегда находилось оправдание тому, почему моя идея не сработает. До того, как я пошел в армию, он говорил мне, что я был слишком молод и не знал, что лучше. После того, как я вернулся домой из Ирака, он говорил, что меня слишком долго не было и я больше не знаю, как здесь все делается. Сейчас ему требовалось больше времени, чтобы придумать оправдания, но в конце концов он придумывал какую-нибудь чушь, чтобы бросить ее в мою сторону.

По правде говоря, ему не нравились перемены.

— А как насчет твоей мамы? — спросила Фелисити. — Могла бы она помочь, поговорив с ним?

Я улыбнулся.

— Мама всегда говорит, что у папы две жены, она и ранчо. Она шутит, что он скорее разведется с ней, чем оставит «Счастливое сердце», и я думаю, она права.

Ее прекрасные голубые глаза расширились.

— Черт возьми.

— В конце концов, все образуется само собой. — Отец не молодел, и в худшем случае сохранял бы контроль до тех пор, пока не станет слишком стар, чтобы управлять ранчо, а затем будет вынужден передать его. Мне просто не нравилось, что на данный момент наихудший сценарий выглядел как наиболее вероятный.

Время сменить тему.

— Спасибо, что выслушала.

Она улыбнулась.

— Всегда.

— Как ты? У тебя был тяжелый день.

Она посмотрела на свои ноги, обдумывая свой ответ.

— Я думаю, что я в порядке. — Она подняла глаза, и я изучил ее лицо, чтобы убедиться, что это правда. — Я чувствую себя… по-другому. Легче, что ли? Я не знаю, подходит ли это описание, но я чувствую, как будто с моих плеч свалился груз. Я винила себя за ту вечеринку и пристрастие Уэса к метамфетамину, и мне больно, что он солгал мне. Я думала, мы любили друг друга достаточно, чтобы не лгать. Потребуется некоторое время, чтобы смириться со всем, но я справлюсь.

Я кивнул.

— Да. Ты справишься. — Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы она это сделала.

— Я просто жалею, что у меня не было возможности извиниться.

— За что?

— За, эм, то, что мы сделали. Той ночью. — Она покраснела и снова посмотрела на свои ноги.

— Ох. — Она имела в виду наш секс. Она чувствовала себя плохо и хотела извиниться перед Уэсом за то, что занялась со мной сексом. Она все еще думала, что заниматься со мной любовью той ночью было ошибкой. Что действительно чертовски задевало, потому что я думал, что та ночь была одной из лучших в моей жизни.

Я сделал большой глоток воды, считая пузырьки, когда они появлялись в бутылке, и обуздал боль. Что я действительно хотел сделать, так это швырнуть бутылку через всю комнату и пять минут биться головой о боксерскую грушу. Но когда дело касалось Лис, я всегда старался держать себя в руках.

— Что ты делал на ферме? — спросила она.