Ранчо "Счастливое сердце" (ЛП)

Его пальцы поднялись и убрали выбившуюся прядь с моего лба. Они прошлись по изгибу моего уха, вниз по подбородку и к шее, оставляя за собой дорожку покалываний, которые щекотали, как пузырьки шампанского, лопающиеся на моем языке.

Мои губы приоткрылись, когда я сделала вдох, задерживая его в ожидании его следующего движения. Его глаза оторвались от моих и переместились на мой рот. Когда его язык высунулся, чтобы облизать верхнюю губу, все мое тело содрогнулось.

Пожалуйста, поцелуй меня.

Я бы отдала почти все, чтобы почувствовать этот язык на своей коже. Сайлас мог бы использовать свой язык, чтобы исследовать почти каждый дюйм моего тела, и его мастерство в обращении с ним соперничало с его талантами некоторых других, более выдающихся конечностей. Ну, почти.

Звук моего колотящегося сердца эхом отдавался у меня в ушах, и мои глаза закрылись, когда его дыхание коснулось моей щеки. Его губы медленно начали приближаться к моим.

Это происходит. Наконец-то!

Он поцеловал бы меня, и все сомнения, которые у меня были по поводу наших отношений, были бы стерты.

— Сайлас? — голос Оливии Грант последовал за двумя резкими стуками в его входную дверь.

Мои глаза резко открылись, и Сайлас отступил назад, момент был упущен.

Так. Близко.

— Заходи, мам, — крикнул он у меня над головой.

Я повернулась и нацепила улыбку. Оливия была очень милой женщиной, но она выбрала неподходящий момент. Еще три секунды. Это все, что мне было нужно, и Сайлас поцеловал бы меня.

— О, мне жаль. Я и не знала, что у тебя гости.

— Это не проблема, — сказал он. — Мам, ты помнишь Фелисити Клири?

— Да. Привет, Фелисити. Так приятно видеть тебя снова. — Она подошла ближе и протянула руку.

— Мне тоже, — сказал я, когда мы пожали друг другу руки.

Оливия изящно постарела за эти годы. У нее все та же высокая и стройная фигура, но ее стиль изменился с модного на классический. Ее волосы были того же светло-каштанового оттенка, а любая седина, которую она заработала, была покрыта мягкими светлыми бликами.

— Я должна сказать, — она оглядела меня с ног до головы, — когда-то ты была хорошенькой девушкой, но, боже мой, ты выросла в потрясающую женщину.

Я улыбнулась.

— И вы мне всегда нравились больше всех мам.

Она рассмеялась и посмотрела на Сайласа.

— Извините за вторжение. Я оставлю вас, дети, в покое. Приди и найди меня завтра утром, прежде чем отправишься работать.

— Хорошо, — сказал он.

— О, все в порядке, — сказала я. — Иди и поговори. В любом случае, мне пора идти. Я провожу Рождество на ферме с Джесса и Джиджи, и мне нужно как минимум десять часов сна, если я собираюсь завтра не отставать от Роуэн и Бена.

Позади меня Сайлас что-то проворчал. Я не была уверена, было ли это потому, что он не хотел разговаривать со своей мамой, или потому, что я уезжала. Я скрестила пальцы в пользу последнего. Как бы то ни было, я проигнорировала его и пошла в гостиную за своими новыми перчатками. Мне очень не хотелось уходить до того, как мы с Сайласом сможем продолжить с того места, на котором остановились, но я не хотела мешать ему и его семье решать свои проблемы, особенно перед Рождеством.

— Счастливого Рождества, — сказала я и помахала на прощание. Оливия помахала в ответ, в то время как Сайлас последовал за мной к двери. — Спасибо за подарок.

— Тебе тоже. — Его руки были уперты в бедра. — Прости.

— Все в порядке. Вы, ребята, должны поговорить.

— Да. Наверное, это к лучшему. Я же говорил тебе, что мы не будем торопиться.

— Не торопимся. Угу. — Я боролась с тем, что бы не скривить губы. — Итак, я полагаю, увидимся в Новый год на лыжных гонках?

Он кивнул.

— Я напишу тебе подробности.

— Это дает мне неделю, чтобы понять, что такое скиджоринг.

— Подожди. Ты не знаешь? — Я покачала головой, и он ухмыльнулся. — Сделай мне одолжение и не ищи в интернете. Я хочу видеть твое лицо, когда ты поймешь, что это такое.

Я искоса взглянула на него, но согласилась.

— Хорошо.

— Счастливого Рождества. — Он наклонился, чтобы провести губами по моей щеке.

Я подмигнула, прежде чем выйти за дверь к своей машине. С моими новыми перчатками в руках и мурашками на щеках Рождество обещало быть очень веселым.

Сайлас

— Это не заняло у тебя много времени, — сказала мама, когда я закрыл дверь за Фелисити.

— Что это должно означать? — я повернулся и скрестил руки на груди.

— Она вернулась, сколько, месяц или два? И уже здесь?

— В чем проблема?

Она вздохнула.

— Ни в чем. Ты знаешь, я поддержу тебя в любом твоем решении, но твой отец взорвется из-за нее. Он винит ее во многом: в твоем уходе в армию, в тех трудностях, через которые мы прошли, пока тебя не было. Ему не понравится видеть ее здесь.

— Это нелепо. Это была не ее вина. Я говорил вам обоим это сто раз. Я подумывал об армии, прежде чем она…

— Разбила тебе сердце?

Я провел рукой по лицу.

— Это было давно, мам.