Ранчо "Счастливое сердце" (ЛП)

— У меня было не так уж много, когда мы с твоим отцом поженились, но мы были счастливы. Пара влюбленных детей. Хэнк работал по ночам, а я хотела работу с таким же графиком, как у него, чтобы мы могли проводить наши дни вместе. Работа была не из легких, просто заполнять полки по ночам в продуктовом магазине, но я старалась изо всех сил. Мы жили в этой крошечной квартирке, но умудрялись сводить концы с концами.

Я тихо стояла и слушала. Мама редко рассказывала о своем времяпрепровождении с моим отцом, и я не хотела останавливать ее до того, как она закончит.

— Мои родители оба умерли, когда ты была маленькой, и они оставили мне небольшую сумму. Я использовала ее вместе с тем, что мне удалось сэкономить из моей собственной зарплаты, чтобы купить наш трейлер, когда мы переехали сюда. Этот старый дом — единственное, что я смогу оставить тебе и Джессу. — Слезы наполнили ее глаза, когда она посмотрела в пол. — Я не была хорошей матерью, но, по крайней мере, у тебя было место, которое ты могла назвать домом.

У меня самой навернулись слезы. Как она могла так плохо думать о себе как о матери? У нее были свои трудности, и я бы не сказала, что после ухода моего отца все было легко. Но она дала нам гораздо больше, чем приписывала себе.

— Мама. — Я коснулась ее плеча. — Ты была хорошей матерью. Ты научила нас любить и доверять. Как ценить то, что у нас было. И как стоять на своих собственных ногах.

Она покачала головой и заговорила в пол.

— Нет, я не была.

— Ты посмотришь на меня? — Она вытерла глаза, прежде чем поднять их. — Я люблю тебя, мама. В мире нет никого другого, кого я хотела бы видеть своей матерью.

Ее грустная улыбка и похлопывание по руке были ее способом закончить нашу дискуссию. Она мне не поверила, но это было нормально. Я бы каждый день напоминала ей, что она особенная, пока она бы этого не поняла.

— Я оставлю серьезный разговор. Возвращаемся к веселью.

— Спасибо.

Прежде чем она смогла отвернуться от меня, я притянула ее в крепкие объятия.

— И я покупаю тебе эту рубашку.

Она рассмеялась и согласилась. Мы еще немного походили по магазинам, и вместе с ее рубашкой я купила себе несколько пар джинсов. Я узнала, что работа на ранчо дается нелегко. Расплатившись и помахав на прощание владельцу магазина, я встретила маму у витрины бутика.

— Готова идти? Может быть, мы могли бы выпить кофе. Мне бы не помешало немного кофеина.

Она не ответила, просто продолжала смотреть в окно на Мэйн-стрит.

— Мама? — Я позвала снова, но она не пошевелилась.

Черт возьми. Я надеялась, что лекарство, которое она принимала, предотвратит эти моменты, и, похоже, оно помогло. Только не сегодня.

— Мама? — Я легонько потрясла ее за плечо.

Ладно, странно.

Это было по-другому. Она моргала и, казалось, слышала меня. Это было совсем не похоже на ее обычные эпизоды. Это было похоже на то, что она игнорировала меня.

Почему, я понятия не имела, но спрашивать не стала. Может быть, она была раздражена тем, что я заставила ее рассказать историю об отце.

Поскольку мы никуда не спешили, я встала рядом с ней и выглянула наружу, люди спокойно занимались своими делами за стеклом витрины. Улица была полна людей, наслаждавшихся прекрасной майской погодой. На самом деле я была удивлена тем, насколько оживленной была Мэйн-стрит, учитывая, что было воскресенье и открыта была только половина магазинов. Туристический сезон, казалось, начинался рано и с размахом.

— Мама? — снова спросила я. — Ты готова?

Она улыбнулась и повернулась в мою сторону.

— Да. Пошли.

— Не хочешь кофе?

Взглянув через мое плечо на часы, она покачала головой.

— Нет, спасибо.

— О, ладно. Тебе нужно где-то быть?

— О, нет. Я, эм, просто чувствую, что сегодня днем хочу пойти другим путем. Как насчет того, чтобы прогуляться в хозяйственный магазин?

Я пожала плечами.

— Конечно. Мне бы не помешала еще одна пара кожаных перчаток. — Те, что Сайлас подарил мне на Рождество, почти износились, и я хотела что-нибудь без подкладки для жарких летних дней.

Когда мы медленно брели по тротуару, я услышал женский шепот:

— Вот она.

Кто, я?

Я оглянулась через плечо в сторону голоса. Пожилая женщина наклонила голову и избегала моего взгляда. Я понятия не имела, кто она такая. Странно. Я продолжала идти, но замедлила шаг, когда каждый человек, мимо которого мы проходили, продолжал пялиться на меня.

В Прескотте не было ничего необычного в том, чтобы смотреть в глаза и говорить «привет», проходя мимо людей на тротуаре, но это было более чем странно. Смотрели не только прохожие. Казалось, все смотрели на меня. На другой стороне улицы мужчина что-то прошептал своему спутнику, а затем оба мужчины действительно указали на меня. Внутри одного из магазинов две женщины высунули головы из дверного окошка, чтобы поглазеть.

Какого черта?

Почему люди говорили обо мне? Я посмотрела на свою одежду и убедилась, что на моей рубашке нет ни дырки, ни пятна. На моей заднице ничего не было и к ботинку ничего не прилипло. Никаких козявок у меня из носа не свисало.