Рандеву с петлей на шее (сборник)

Правая бровь клиента оказывается в перекрестье оптического прицела. Он делает шаг вперед, ив то же мгновение я спускаю курок. Голова клиента легонько дергается, и он оседает на снег. Еще десять секунд я наблюдаю за ним в оптический прицел. Двое других мужчин кидаются к поверженному телу. Испуганно и растерянно оглядываются по сторонам. Проверяют пульс на шее жертвы. Клиент мертв. В этом нет никаких сомнений.

Я закрываю слуховое окно, разбираю винтовку, складываю ее в чемоданчик и оставляю на том же месте у опорной вертикальной балки. Покидаю чердак, на этот раз запирая низенькую дверцу с внешней стороны. Ключ оставляю в замке. Что здесь будет происходить в дальнейшем и как будут заметаться следы – меня не волнует, это не моя головная боль. Я снова набрасываю капюшон, снимаю перчатки и спускаюсь вниз по металлической лестнице. Оказываюсь в ортопедическом крыле. Снабженная пружиной дверь сама возвращается в исходное положение.

Яна мгновение останавливаюсь и цепким взглядом из-под опущенного капюшона ощупываю лица многочисленных пациентов.

– Простите, – раздается женский голос слева от меня. – Вы в семнадцатый? Я пытаюсь найти крайнего…

– Я в пятнадцатый стою, – отрицательно качаю я головой.

Женщина отходит, и я слышу, как тот же вопрос она задает уже кому-то другому. Я направляюсь к выходу из поликлиники. Оказываюсь на улице, пересекаю сквер, вновь огибаю превращенное в каток озеро с резвящейся детворой и только на пересечении Антонова и Кропоткинской призывно вскидываю руку, привлекая внимание таксистов.

Долго ждать не приходится. Одна из машин с шашечками на крыше тормозит рядом со мной. Я занимаю место на заднем сиденье.

– В Домодедово.

Автомобиль трогается с места. Я откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза.

Предъявив служебное удостоверение, Гуров заехал на территорию спортивного комплекса и припарковался на ближайшем свободном месте. Крячко нагнулся и погасил сигарету в чистой пепельнице под приборной панелью, болезненно поморщившись при этом. Напарник заметил его гримасу и предложил:

– Может, лучше все-таки отвезти тебя к врачу? Вдруг рана гораздо опаснее, чем ты думаешь? Да и выглядишь, честно говоря, бледновато…

– Все нормально. – Станислав распахнул дверцу автомобиля со своей стороны. – Не нужен мне никакой врач. А бледность – это от недосыпа. У меня выдалась чертовски бурная ночка. Я отдал все силы, какие у меня были…

– Не бережешь ты себя, Стас. А ведь уже не мальчик вроде.

– Но и не девочка, – хмыкнул Крячко. Сыщики выбрались из салона и направились к зданию спортивного комплекса. – Лучше расскажи мне, почему именно этот Санников? Что тебя так заинтересовало в его скромной персоне?

– Я читал протокол его допроса в «Роскомспорте». Разумеется, эти показания Санникова могут во многом отличаться от тех, что он давал сотрудникам ФСБ. Но к тем протоколам доступ нам не светит… – Мелкие хлопья снега ложились полковнику под ноги. – Так вот, насколько я могу судить, Стас, после всех мытарств и жизненных неприятностей Мартынова в «Вихре» приютил именно Санников.

– Так это не удивительно. Он – менеджер клуба. Это его работа.