Раненая ласточка

— А не знаешь, что имениннице хочется?

— Знаю, — ответил Сайбун. — Она о часах меч­тает. О позолоченных...

— Вах! — притворно изумился Даштемир. — Дама хочет иметь позолоченные часы — дама бу­дет иметь позолоченные часы! Маленький фокус-покус — и все готово!

— Как это — готово? — спросил Сайбун.

— А вот так... — Даштемир приблизил губы к уху Сайбуна. — Пойдем со мной.

Они прошли два квартала по Молодежной ули­це. Тут Даштемир остановился и кивнул на неболь­шой павильон.

— Видишь? Это часовая мастерская!

— Вон та? — Сайбун вытянул руку, но тут же отдернул ее под ударом Даштемира. — Ой!..

— Зачем грабли тянешь? — разозлился Даште­мир. — Слушай меня. Сегодня я наблюдал за мастер­ской, интересовался посетителями, видел, сколько часов в починку принесли. Штук тридцать, не мень­ше... Есть и золотые, есть и позолоченные — на лю­бой вкус. В пятницу, часиков этак в девять, сюда подойдет грузовая машина и станет так, что засло­нит дверь в мастерскую. В это время ты откроешь дверь — я буду поблизости, на стрёме, — и выгре­бешь из ящиков все часы. Понял, дружок?

— Д-да...

— Ну вот и все. — Даштемир улыбнулся. — Только не трусь. Ты парень битый, дело видел. Только не опаздывай: в девять. Подведешь — изо­бью. А часики для твоей крали будут. Как говорит­ся, на месте получишь. Оревуар!..

«Значит, в пятницу, — подумал Сайбун, глядя в спину удаляющегося Даштемира. — В пятницу я обворую часовую мастерскую. — Он чуть не закри­чал, когда осознал то, что предстояло ему сделать. — Если я влезу в павильон, если собственной рукой возьмусь за часы — не будет мне прощения! Никто меня не простит! А уж в глазах Даштемира я стану самым обыкновенным ворюгой, менее опыт­ным, чем он, но таким же запачканным, гнусным... Что делать?»

Он остановился. Потом протащился еще пол­квартала и снова остановился. А если сейчас пойти в милицию и все, все открыть там? Сесть перед на­чальником, закрыть глаза и, словно перед тобой никого нет, говорить, говорить, говорить?..

Отделение милиции было неподалеку, и Сайбу­ну надо было сделать всего пятнадцать — двадцать шагов, чтобы добраться до широкой стеклянной двери.

«Ну же!» — подстегивал себя Сайбун. Он сделал несколько шагов. Дверь неожиданно открылась, и на улицу вышли два человека в милицейской фор­ме. У одного из них, как показалось Сайбуну, бы­ло злое, тяжелое лицо...

«Нет, подожду, — решил Сайбун. — В конце кон­цов, не поздно будет прийти сюда и в четверг...»

Он отступил.

В четверг, на одной из перемен, он заметил в конце коридора Нину и Хамида. Как и в тот раз, когда он видел их на улице, они оживленно разго­варивали и смеялись.

Но теперь Сайбун не полез в драку. Он даже с места не тронулся. Отвернулся. Однако картина дружески разговаривающих Нины и Хамида по-прежнему была у него перед глазами. И от этого щемило сердце и подкатывал к горлу клубок оби­ды. Да, Нина ему не друг! Если б она считала себя настоящим другом, она бы не беседовала с врагом Сайбуна!

«Что же делать? Что же делать?» — спрашивал он себя и мучительно искал ответ, который бы определил не только его личную судьбу и взаимо­отношения с Даштемиром, но и взаимоотношения с Ниной. Не должна Нина дружить с Хамидом! Она должна дружить лишь с одним Сайбуном!

Нина уже шла по коридору, возвращаясь в класс. Сайбун повернулся к ней и тихонько позвал:

— Нина!

— Что, Сайбун? — Она смотрела на Сайбуна внимательно, пристально, будто надеялась про­честь на его лице что-то очень важное. — Ты хотел поговорить со мной?

Сайбун кивнул.

— Я приду к тебе на день рождения...

— Ой, как здорово! — обрадовалась Нина.

— И подарок тебе принесу, — оживляясь, ска­зал Сайбун.

— Ой, как здорово! — повторила Нина. — А ка­кой?

— Секрет, — сказал Сайбун. — Но вообще-то... — Он замялся. — Подарок, о котором ты больше всего мечтала...

— Часы? — почти шепотом спросила Нина.

Сайбун кивнул.

— Если хочешь, пойдем с тобой после уроков, я тебе их покажу.

— Конечно, хочу! — Нина была счастлива. — Красивые?

— Ага.

— Позолоченные?

— Точно.

Нина вздохнула. Ей было трудно переварить эту новость. Лицо ее пылало от волнения, и Сайбун с гордостью и каким-то незнакомым до этого тще­славием думал, что никто и никогда еще не радо­вал Нину так, как обрадовал он.

После уроков они зашагали по Молодежной улице. Миновали первый квартал, потом второй.

— Ты меня в магазин ведешь? Где же тут ма­газин? — не переставала спрашивать Нина.

— Сейчас увидишь, — успокаивал ее Сайбун. — Не торопись...

Он уже заметил на перекрестке знакомый па­вильон, в котором помещалась часовая мастерская.

— Теперь гляди, — тихо сказал он, подводя Ни­ну к витрине мастерской; на витрине, подвешен­ные к гвоздикам, висели штук двадцать самых разных часов — и золотых, и позолоченных, и про­сто никелированных. — Выбирай, какие тебе хо­чется...

— Как это — выбирай? — не поняла Нина. — Тут же часы не продают...

Сайбун смешался.

— А я и не собираюсь тут покупать, — сказал он. — Но тут удобно выбрать. Ну что тебе все не так! Выбирай...