Раненое сердце – идеальная мишень

— Верно, — согласился Сева. — Я постараюсь не думать об этом. Идемте? Только прошу: никому ни звука, ладно? — Втроем они дошли до скалы, и вдруг Сева «вспомнил»: — Черт! Я там рубашку оставил. Идите, я сейчас вернусь.

Он прибежал, когда Игорь помогал взобраться Алине на «козырек».

— Ну, ты узнала голос? — кинулся к ней Сева.

36

— Кто? — грозно спросил старушечий голос за дверью, когда Руслан позвонил в очередную квартиру.

— Это милиция вас беспокоит. Мне нужна Тамара Дубкова, вы не знаете, где она может быть?

— Тамарка? — переспросила старуха, не открывая дверь. — Не знаю. Давно ее не видела. С нами Тамарка не хочет знаться, заносится. Ты спроси у Юльки из пятнадцатой квартиры, Томка с ней водку вместе пьет.

— Я звонил в пятнадцатую квартиру, дома никого нет.

— Так на работе Юлька.

— Не подскажете, где она работает?

— В порту.

— Порт большой. Где именно?

— Бухгалтерша она. Не знаю, в бухгалтерии работает или в другой части порта, а только училась Юлька на бухгалтера и работала до порта бухгалтером. Не главным. Для главного у нее «тямы» нету.

Вон сколько интересного можно узнать о человеке даже из-за закрытой двери!

— Фамилию Юлькину знаете?

— На входе висит список жильцов, там ее фамилия.

Руслан вышел из подъезда, взглянул на затертый проржавевший жестяной лист со списком жильцов. Напротив номера 15 было написано: Ю. Сурина. Отлично!

Он помчался в порт, там выяснил, что Сурина действительно работает в бухгалтерии, но сейчас ушла в банк. Не теряя времени, Руслан поехал к Вику домой, зная, что тот находится в пансионате, это его вполне устраивало. Дома оказались мать и сестра Вика, хорошенькая девушка лет двадцати. Чтобы не пугать их раньше времени, он представился сотрудником пансионата — администратором, мол, приехал по делу. Сестра удивилась:

— А Вик в «Южной ночи».

— Да? — мастерски изобразил он растерянность и удивление одновременно. — Странно! Я там утром был, но вашего брата не нашел. Наверное, мы разминулись. Собственно, я хотел выяснить, почему он не пришел к нашей жиличке. На него поступила жалоба от нее, Викентий обещал сделать ей массаж, но не явился.

— У него есть часы приема, пусть ваши жилички в это время и делают массаж, — задиристо сказала девушка. — Он, как и все люди, тоже должен отдыхать!

— Конечно, но он же сам согласился. В десять, кажется… А где он был вчера, раз не смог прийти, как обещал?

— Дома, — ответила мать. — Последнее время я плохо себя чувствую, сердце барахлит, Викентий старается по возможности находиться рядом со мной.

— Значит, он был весь вечер дома? А в бар не ездил? У него друзья в пансионате, они гуляют по барам вместе.

— Нет, вчера он был дома, — заверила мать. — Мы телевизор смотрели до одиннадцати, потом он помылся в душе и ушел в свою комнату. Викентий любит музыку, долго слушал магнитофон, я попросила сделать потише, и он вообще его выключил. Знаете, Викентий хороший сын, он фактически содержит нас.

— Но он должен был… — вымолвил Руслан, собираясь уходить.

— А если Вик забыл? — так же задиристо сказала сестра. — Неужели нельзя забыть в нерабочее время о ваших жиличках?

Это называется — облом. Осталась надежда на Сурину, и только на нее. Последняя!

Женщина средних лет с тем самым выражением чрезвычайной ответственности, свойственной почти всем работникам бухгалтерий, встретила его сухой фразой:

— Слушаю вас.

— Меня интересует, где я могу найти Тамару Дубкову.

— У нее отпуск, она уехала еще в августе, — лаконично ответила Сурина.

— Куда же можно уехать с побережья? — улыбнулся он.

— К родственникам, конечно.

— К родственникам, — разочаровался он. — И надолго? Когда она вернется?

— После двадцатого сентября, может, позже. Сказала, что позвонит.

— Так… — протянул он досадливо. Долгонько собралась гостить Тамара Дубкова! — У бухгалтеров такой длинный отпуск?

— Такой же, как у всех, но она собрала отгулы, в прошлом году недогуляла отпуск, поэтому времени получилось достаточно. А почему вы спрашиваете о ней?

— У Тамары есть дача, она сдавала ее…

— Про дачу я ничего не знаю, — неожиданно живо сказала Сурина тоном, который не допускает дальнейших разговоров на эту тему.

Руслан сообразил, что она не хочет продавать подругу. О любых доходах положено заявлять, соответственно платить налоги, однако далеко не все это делают, в основном те, кто принимает у себя отдыхающих пачками. А те, кто сдает одну комнату или, как Тамара, дом на выселках, доходы утаивают, а квартирантов в этом случае представляют соседям как близких и любимых родственников. Но, кроме этой женщины, никто не может дать нужные сведения, поэтому Руслан мягко заверил ее:

— Вы зря думаете, что я доложу налоговой инспекции о Тамаре. Мне без разницы, как она зарабатывает и какие у нее доходы, но я хотел бы знать, кто поселился у нее на даче примерно в конце, а возможно, в середине августа. Только это.

— Мне она не отчитывается.

— Но вы же подруги…

— Ну и что? Тамара мне не рассказывала, а я не спрашивала, кому она сдает дачу. Если вам без разницы, чем зарабатывает Тамара, то почему вы спрашиваете о ее квартирантах? Это странно!