Раненое сердце – идеальная мишень

— Ничего, ничего, — успокаивал ее Руслан. — Вам помочь?

— Н-нет… Да что же это?.. Фу, ты…

Наконец она утерлась платком. Руслан не дал ей опомниться:

— Вы узнали ее? Кто это?

— Не совсем…

— Лидия Михайловна, взгляните на нее еще раз.

Она поняла, что от нее не отстанут, того хуже — не выпустят отсюда, живи тогда с этими трупами! Лидия Михайловна, закрыв рот и нос платком, осторожно приблизилась к телу и посмотрела на обезображенное лицо. Секунд тридцать она внимательно изучала его, после чего молча попятилась задом.

— Узнали? Или нет? — допытывался Руслан. Она лишь судорожно, но утвердительно закивала. Он взял ее под руку и вывел на улицу, где Лидия Михайловна принялась шумно вдыхать воздух. — Вам знакома вторая женщина, так?

— Кажется… Я могу ошибиться… Она очень изменилась…

— Ну-ну? Кто она? Мы проверим ваши предположения.

— Ульяна… фамилии не знаю. Она сначала в нашем корпусе жила, а потом перебралась в другой, номер ей не понравился, вид плохой. Отдыхающих столько у нас бывает… кто на три дня, кто на неделю, кто на месяц приезжает, разве ж всех упомнишь по фамилии? С Танькой мы все же часто перекидывались словами… А эта… Ульяна… она заносчивая… была. Похожа на Ульяну. Но не очень. Может, это не она?

— А почему в пансионате не обратили внимания на пропажу Ульяны? — спросил Сева. — Ведь ее несколько дней нет.

— Потому что уехала она. Горничная из второго корпуса рассказывала, мы с ней дружим. Ульяна доставала ее придирками. Ой, не она это. Похожая… наверное.

— Лидия Михайловна, — обратился к ней Сева, — все же вы сказали, что женщину зовут Ульяна. Почему вы сразу вспомнили ее? Приметы есть особые, да?

— Д-да… есть… Вообще-то она такая страшная стала… теперь сниться мне будет!

— А что за приметы? — настаивал Сева на вразумительном ответе.

— Да пятно на подбородке, — сказала она, и вдруг ей пришла в голову идея: — Или это не пятно вовсе, а грязь? Может, труп выпачкался? Вы потрите пятно, чтобы проверить…

— Да нет, на подбородке не грязь, а родимое пятно, — «успокоил» ее Руслан.

— Тогда это Ульяна, — взялась всей пятерней за щеку Лидия Михайловна. — У нее три дырки в ухе (она видела левое ухо, а не правое, разорванное). По три серьги в уши вденет и ходит. Что за мода? Всем богатство свое надо показать. Еще волосы… в три цвета покрашены… Я понимаю: все красят волосы, я тоже, но в три-то цвета зачем? Особенно в фиолетовый? И брови… у нее густые брови, дугой… Да, это она, Ульяна. Как же так? Выходит, две наших жилички… окочурились?

— Куда уехала Ульяна? — спросил Руслан.

— Куда, куда… Домой, наверное, куда же еще! Вещи собрала, номер сдала. Горничная мне говорила, радовалась, что та уехала. Вы в администрации узнайте, там все сведения о жильцах есть.

— Обязательно узнаем, — сказал Руслан. — Мы сейчас отвезем вас домой, на работу сегодня не ходите, у вас был трудный день, вам необходимо отдохнуть. Мы поедем в пансионат, предупредим вашего директора.

— Вот спасибочки, — залепетала она, садясь на заднее сиденье в машину. — А то я после трупов этих… Вот страсти! Что же с ними случилось?

— Утонули, — кратко объяснил Сева.

11

Кристина нежилась на солнышке, по очереди подставляя ему бока. Бюстгальтер от купальника она сняла, чтобы не осталось белых следов на загаре. Грудь, когда лежала на спине, прикрывала двумя зелеными листиками. Время от времени она поднимала голову и выискивала Лику. Ей не терпелось поделиться с подружкой впечатлениями о проведенной ночи с Виком, заодно узнать, как обстояли дела у той с Егором. А Лика не появлялась, к тому же не завтракала вместе со всеми.

На пляже народу было совсем мало, многие предпочитают с утра валяться на солнце. Кристина не боится сгореть, она смуглая. Ровно в двенадцать прибежала Любочка, бросила пляжную сумку рядом с Кристиной, сняла парео и ринулась в море. Вернулась минут через десять, вытираясь полотенцем, воскликнула:

— Ух, красота… А ты все лежишь?

— Нельзя? — промямлила Кристина. Ей понравился тон, каким Лика разговаривает с Любочкой, — чуточку надменный, к нему не придерешься, потому что слова при этом вежливые, она и взяла это на вооружение. А что, Кристина не хуже ученых мартышек.

— Конечно, нельзя. Прямые лучи способствуют образованию злокачественных опухолей.

— Все-то ты знаешь, — зевнула Кристина. — Прямые лучи только ускорят процесс превращения кожи в золотистый оттенок. А ты уже? Загорать не будешь?

— Нет. Я не рискую собственным здоровьем. К тому же мы договорились с Эдвардом пойти в город и погулять.

— Эдварда закадрила? — оживилась Кристина, даже села, прикрыв ладошками грудь. О, как ей нужно удостовериться, что все без исключения на отдыхе крутят романы, дабы оправдаться в собственных глазах. Вообще-то Любочка девушка свободная, ей не возбраняются интрижки. Другое дело Кристина, воспитанная в традициях доисторического периода: муж есть — о других забудь. Ночью, конечно, было хорошо. Но утром привязалась совесть: мол, плохо ты, детка, поступаешь, наставляя рога мужу. Ну почему в хорошем всегда имеется обратная сторона — неприятная, типа совести?