Раненое сердце – идеальная мишень

А Кирилл? Севу аж перекосило, сами собой скрипнули зубы. У, злодей! Классический. Это ж как он умудрился обольстить Алину за короткий срок, что у нее автоматически отшибло разум? И кто же его сообщник? Главное, он ни с кем из парней близко не общается, только: «привет — как дела — пока», а поглощен только Алиной. Показушник чертов! Кто же с ним в сговоре? И была ли вчера попытка прикончить одну из девчонок на пляже? Первые на подозрении, конечно, Вик и Егор. Вик озлоблен на состоятельных граждан как последний неудачник. Егор — темная… даже не лошадка, а конь. Оба вообще с Кириллом не контачат. Но Алина слышала голос… Как же тогда она не узнала Вика или Егора? Пусть был ветер, шторм, пусть Алина практически не общается с парнями, но голос, который ее напугал, она должна была узнать, услышав его еще раз! Тембр не изменишь, как ни старайся. Что-то не вяжется теория с практикой. Но раз Руслан и ребята убеждены, что второй тоже живет в пансионате, значит, он где-то здесь. А если это Расул? Смерть Лики Расула не поразила, он продолжает ухлестывать за бабами с белыми космами. Если на диком берегу был он, куда же делся акцент? Нет-нет, голос Расула Алина узнала бы. Итак, он отпадает. А Макс? Алина с ним танцевала и разговаривала… Отпадает.

Макс взял под руку Кристину и вышел из столовой. К Любочке подсел Эдвард. Кстати! Эдвард ни разу не танцевал с Алиной, к тому же он молчун. Вот и сейчас говорит Люба, а он смотрит на нее и молчит. Пожалуй, его голос Алина не узнала бы…

— Всеволод, у тебя уставший вид, — сказала она.

— Спал плохо, — пожаловался он. И это правда, с момента переезда в пансионат Сева не высыпается катастрофически.

— А почему лицо разбито? (На его скуле действительно осталась отметка Вика.)

— Упал.

— Странно, люди в твоем возрасте должны спать крепко, — заявил Кирилл.

— А я сплю плохо. У меня невроз, аритмия, мигрени, начальная стадия диабета, хронический бронхит и колит. В детстве я болел энурезом.

— Серьезно? — ужаснулась Алина. — А на вид не скажешь.

— С таким набором тебе в санаториях лежать надо по полгода, — с насмешкой произнес Кирилл, видимо, не поверил списку заболеваний.

— Я и лежу, — убеждал Сева. — А здесь отдыхаю от санаториев. Да, а как прогулка на яхте? Катались?

— Замечательно, — улыбнулся Кирилл и лукаво покосился на Алину.

— О да! — тоном возражения сказала она. — Представляешь, мы купались. И вдруг в мою спину врезается что-то живое! А потом хватает меня рукой! Я чуть не утонула.

— Это был морской дьявол, — подтрунивал над ней Кирилл. — И не рукой схватил, а пальцами с перепонками. Ты перепонки почувствовала?

— Никто мне не верит, — вздохнула Алина.

— Я верю, — на полном серьезе заверил ее Сева. — Какие у вас планы на сегодня?

— Еще не решили, — ответила она.

— Я предлагаю посмотреть достопримечательности, — сказал Кирилл. — В любом городе они есть, например, можно на экскурсию съездить. Поехали с нами, Всеволод?

— Не-не, — замахал тот руками. На экскурсии Кирилл не убьет Алину, он ее прикончит, когда отвезет в загадочный домик на крутом берегу. Кстати, насчет домика ни слова не говорит. Как бы спросить невзначай? — Мне тут уже надоело. А вам?

— Лично мне нет, — ответил Кирилл и многозначительно посмотрел на Алину. — Ты поела? Тогда, извини, Всеволод, мы пойдем и поваляемся на пляже.

Сева проводил их взглядом и сосредоточился на своей тарелке. Пустой базар был, ничего новенького он не вызнал. Столовая опустела. Любочка и Эдвард продолжали сидеть за столиком, воркуя. Эдвард… тоже темный скакун. Не спросил он Алину, знакома ли она с Эдвардом, а надо было. М-да, парни что-то все меньше ему нравятся. Стоп! Кого-то не было на завтраке. Егора! Очень удобный момент навестить его. Сева прикончил завтрак и поспешил к Егору в номер.

Руслан позвонил в дверь.

— Кто там?

Голос женский, а не детский, значит, дежурная дома.

— Это милиция вас беспокоит, — сказал он, доставая удостоверение. Дверь приоткрылась, он показал документ и усмехнулся: — Вот почему дочь ваша открывает дверь незнакомым людям — вы ей плохой пример подаете. В «глазок» надо смотреть на удостоверение, а потом открывать.

— Да нечего у нас брать, я не боюсь грабителей, — отмахнулась она. — Проходите на кухню. Уж извините, но я продолжу готовить. А то мне завтра на дежурство, дочка еще не умеет варить. Садитесь. Чаю выпьете?

— Не откажусь, — садясь на стул, сказал он.

Кухонька маленькая, но аккуратная, такая же аккуратная хозяйка, которой не дашь больше тридцати пяти лет, фартук на ней просто стерильный, причесана тщательно, очень милая женщина с приветливым лицом и наверняка образованная. Она налила в большую чашку заварки и кипятка, поставила на стол сахарницу и печенье в плетеной тарелке, подала ложечку.

— Странно, — усмехнулся Руслан, — в моей практике вы первая, кто не испугался страшного слова «милиция».

— А чего мне бояться? — принялась она чистить картошку. — Я ничего не натворила, дочери рановато проказничать, а раз пришли, значит, по делу, что-то узнать хотите.

— Точно, — улыбнулся он. — Вы одна живете?