Раненые

Как эти два дня вымотали ужасно, разговор со Светой, столько мата я давно не слышала! Если бы не Рома, меня бы прибил либо Жорик, либо сами вымогатели. В голове не укладывается, что люди могут так легко спекулировать детьми. Расстались с подругой не на самых радостных нотах, но все же, Света прекрасно понимала, что моей вины тут не было и Рома действительно помог. Обещала проездом заскочить и лично его отблагодарить.

Рома, дух захватывает от одной только мысли, что каких-то восемь часов и я его увижу. Не на фото, реального, живого и такого родного. Главное не сорваться, не подходить близко и не дышать. Это не сложно, это практически невозможно! От волнения бегала в туалет уже раз пять, тётка с соседнего ряда косо на меня посматривает, ну а что? Может у меня цистит! Каждый раз смотрясь в зеркало поправляла прическу, ворот блузки и юбку, дура, надо было джинсы одеть. Подумает, что я для него вырядилась. Хотя так оно и есть. Волосы не стала собирать, знаю, как он любит распущенные. Зачем я это делаю? Пусть я неудачница, которую кинул собственный ухажер, так хоть внешне достойно буду выглядеть.

Посадка.

Шасси ударились о землю и люди зааплодировали.

Боже, вдох выдох. Дыши Лиза, дыши! Ладони вспотели. Народ подскочил с мест и выстроился в проходе, что за дурацкая привычка. Прикрываю глаза и пытаюсь выровнять дыхание.

– Женщина, вам плохо?

– Нет.

– Тогда прошу вас на выход, вы последняя остались!

Вздыхаю и выхожу в “рукав”.

Рому вижу сразу. Он остался практически один среди встречающих.

Сердце замирает. Что с его лицом? Боже мой! Да на нем нет живого места. Губа рассечена, бровь заклеена стягивающим пластырем. Костяшки пальцев сбиты в кровь, правая рука перемотана ластичным бинтом.

Он смотрит прямо мне в глаза, и я сбиваюсь с шага. Останавливаюсь не в силах двигаться дальше, ноги просто не идут. Даже такой, весь перебитый он был такой притягательный, за это время он, кажется, стал на много старше, как будто пережитое за это относительно короткое время просто не уложилось во временные рамки. Но возраст ему определенно шел. Легкий свитер и джинсы очень четко подчеркивали его прокаченную фигуру, и я засмущалась, поняв, что рассматриваю его просто с ног до головы.

Хотелось дотронутся до его лица, пройтись пальцами по скулам, по разбитой губе и вылечить своим касанием все раны, подуть, коснуться губами его губ и стоп, боже я еще даже близко к нему не подошла, а уже не могу фантазию остановить.

Он тоже не двигается. Смотрит так пристально, изучает моё лицо.

Кто-то должен решиться, мы же не можем стоять тут вечно.

И он начинает сокращать дистанцию первым. Не влезая в личное пространство, останавливается. Его аромат бьет по нервам прицельным попаданием, хочется кинуться к нему и уткнуться носом в шею.

– Привет – его голос хрипит, и он прокашливается.

– Привет.

– Как долетела?

– Хорошо.

– Багаж?

– Да, чемодан.

Такие, казалось бы, простые слова, но так тяжело даются. Ведь хочется сказать совсем другое.

За багажом мы идем молча. Он держит приличную дистанцию, явно не горя желанием её сокращать. Может я ошиблась и на придумывала себе лишнего? Идиотка.

В машину я села сама. Он даже не открыл мне дверь.

– Пристегнись.

Так же молча мы выехали с парковки, салон был пропитан его энергетикой. Я сидела, нервно теребя рукав блузки, уставившись в своё окно. Мысли о том, что как-то надо научиться существовать вместе, мучили меня всю дорогу.

Я так давно не была дома, не видела родителей, друзей, кстати о друзьях. Даша! Наверное, стоило бы спросить у Ромы, как она…для приличия, но не хотелось совершенно. Мы давним давно не общались и факт того, что она девушка моего брата, совершенно нас не сближал. И я очень хочу надеяться, что они живут отдельно. Хотя разницы, наверное, никакой ведь я твердо решила, что сниму квартиру, восстановлюсь на курсе и стану независимой.

Независимой, как смешно на самом деле, строю планы, а сама готова вечность ехать в этом авто, вот так молча, не глядя на единственно до боли родного человека, просто рядом со мной, не в далёких звонках, а здесь и сейчас и пускай он держит позу, я буду тихо существовать рядом, ведь как выяснилось расстояние не лечит меня, оно ранит, оставляя глубокие рваные раны.

– Рыжая!

– Что? – вздрагиваю, не ожидая, что он заговорит со мной.

– Воды говорю подай. На заднем сидении! – он смотрит на мои плотно сжатые колени и сглатывает.

– А, конечно! – тянусь за бутылкой, уперевшись одной рукой о кресло Ромы, он шумно дышит и кажется его равнодушие даёт трещину, поворачиваю голову и сразу же об этом жалею.

Вижу его напряженный профиль. Скольжу взглядом по шее, рукам, которые так сильно сжимают руль, что вот-вот, казалось, погнут его. Машина виляет, и я стараюсь удержать равновесие, чтобы не завалиться на Рому как мешок с картошкой, волосы качаются в такт движению машины и накрывают его плечо. Он вздрагивает.

– Блядь, ведь просто воды попросил! Сука…

Резко сворачивает на обочину, и ударяет по тормозам. Я все же заваливаюсь на него.

– Рома!

– Молчи!