Раненые (ЛП)

Чертово проклятье. Я не могу сдержаться, не могу отказаться от этого. Хотел поцеловать ее грудь с того самого момента, как она, переодеваясь впервые, случайно обнажилась передо мной. С того момента я видел ее снова, но всегда усилием воли отводил взгляд. Если я на нее смотрел, это значило, что я ее желал. А теперь мои пальцы в ее киске, а соки Рании покрывают мою руку, и я хочу лишь коснуться ее груди. Я нуждаюсь я в этом.

Черт.

Я сдаюсь и подталкиваю край ее рубашки носом так, чтобы грудь обнажилась полностью. Бог мой... как идеально. Упругие шары сладкой шелковистой кожи с широкими темными ореолами и высокими жесткими сосками, стоящими прямо перед моим ртом.

Тяжело сглатываю, работая языком, чтобы выработать слюну. Во рту пересохло, горло сжалось. Я нервничаю, что странно. Не то чтобы я никогда не делал этого. Нет, это не так. Но с Ранией... все каким-то образом иначе.

Смотрю ей в глаза, и она снова наблюдает за мной сквозь полуопущенные веки. Медленно проникаю пальцами внутрь, и ее бедра перестают двигаться так дико. Ее рот открывается, а глаза передают шквал эмоций.

— Пожалуйста, — шепчет она.

Не знаю, чего она просит. Остановиться? Пойти дальше? Сделать так, чтобы она кончила? Не знаю. Я не хочу причинить ей боль или напугать. Я хочу, чтобы она испытала это. Страх в ее глазах говорит мне, что она никогда не чувствовала этого раньше, и я не удивлен. Секс должен быть для нее безликой сделкой. Я и представить не могу, что кто-то тратил время или усилия на попытки доставить ей удовольствие. Это должно ее смущать и пугать, особенно если она думает, что я собираюсь использовать ее так, как она привыкла. И я не могу сказать ей, что не буду этого делать. У меня не хватает слов, и... я хочу. Хочу оказаться внутри нее. Она так близка к оргазму, и я хочу... мне так чертовски сильно нужно... нависнуть над ней, толкнуться в нее, и почувствовать, как она сжимается вокруг меня.

Она такая тугая. С учетом всего я этого не ожидал. От этой мысли во мне разгорелись стыд и вина, но ведь это правда. Я не думал, что она будет тугой, но именно таковой она и является.

— Пожалуйста, — снова шепчет она, касаясь моего лица, чтобы я посмотрел на нее.

Она выгибает спину и покачивает бедрами. Хочет большего. Всматривается мне в глаза, а потом снимает с себя рубашку, обнажая себя выше пояса, оголяя восхитительную грудь для моих прикосновений, для моих губ. На этот раз я позволяю себе увидеть их, потеряться в просторах кожи и выпуклостей ее плоти.

Рания задыхается, и я могу чувствовать натяжение ее мышц. Обнажая себя так, слово это требует определенных усилий и смелости. Я хочу коснуться ее груди. Хотел бы я склониться перед ней так, чтобы обе руки были свободны для прикосновений ко всему ее телу, но мои раны не позволят сделать мне этого, и потом, я не думаю, что она хорошо среагирует на то, что я так над ней навис.

Вытаскиваю из нее пальцы, и в знак протеста она стонет. Щеки Рании стыдливо вспыхивают, когда я подношу пальцы к носу, чтобы вдохнуть ее аромат. Думаю, она стыдится мускусной нотки желания в своих соках. Я кладу пальцы в рот и пробую ее нектар, все это время не отводя от нее взгляда. Глаза Рании расширены от чистейшего шока и неверия, даже, может, от отвращения. Я не могу сдержать смешка из-за выражения ее лица. Вновь касаюсь ее щели, собираю влагу и облизываю пальцы, просто чтобы доказать ей. Она хмурится и качает головой.

Я скольжу ладонью по ее ребрам, и выражение лица Рании смягчается желанием, когда я сжимаю ее полную грудь. Рания наблюдает, как я опускаю лицо к ее коже, целую ложбинку между грудей, разогревая ее. Потираю пальцем сосок, и Рания задыхается. Когда я перекатываю ее сосок между пальцев, она закусывает губу, чтоб сдержать рвущийся наужу стон. Хотел бы я иметь возможность сказать ей, как сильно мне нравятся те звуки, что она издает из-за меня. Я не могу, и пытаться не буду. Слова меня подведут. Ее красота пленила меня, уничтожив способность подбирать слова. Я могу лишь поклоняться храму ее тела. Снова сжимаю ее сосок, наслаждаясь вырвавшимся из нее стоном, а потом всасываю его в рот и чувствую удовольствие от того, что она стонет громче, почти кричит.

Понимаю, что мне интересно: насколько безумной от удовольствия я смогу ее сделать, если бы спустился ниже. Боже, она так прекрасно отзовется на это. Я уже почти чувствую, как ее бедра сжимают мое лицо, пока она содрогается под моим ртом. Почти чувствую, как ее пальцы тянут меня за волосы, и слышу, как ее голос становится выше от удовольствия.

Не знаю, готова ли она к этому.

Я лижу ее кожу, щелкаю языком по соскам, поочередо по каждому и возвращаю пальцы к ее киске, медленно скольжу по ее клитору, мягко вывожу круги, помня о ее чувствительности.

Рания задыхается, стонет и хнычет, и весь контроль над ее голосом катится к чертям. Мне так это нравится.

Черт. Я должен выбросить это слово из головы. Оно невозможно.