Раненые звезды

Размышляя таким образом, я каждый раз приходил к выводу, что хитроумные манипуляции, призванные заставить меня действовать в чужих интересах, конечно же, есть. И от меня много чего скрывают. Почти наверняка настоящая цель будущей экспедиции — вовсе не случайный поиск неких артефактов, и не тестирование нового двигателя. Меня, скорее всего, используют втемную. Но я по-прежнему покладисто делаю то, что необходимо. Просто потому, что мне самому интересно — что там, наверху? Чужой корабль сильно на меня подействовал. Прикосновение к тайне пробуждает жажду знаний.

Удивительно, но такие размышления на тему кто кого хитрее очень помогали мне уснуть. Особенно в первые дни, когда вокруг было очень много нового. Вот и теперь, подумав о космосе и судьбах мира, я провалился в крепкий и здоровый сон. А когда проснулся, меня ждал сюрприз. Катя сидела на стуле возле моей кровати, и с улыбкой смотрела мне в глаза. Я смущенно перевернулся на бок, гадая — давно ли она здесь? И сильно ли было заметно то, что обычно происходит по утрам у здоровых молодых парней?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

3

— Привет, Гриша! — сказала она веселым голосом, — рада тебя видеть!

— Тебе было бы приятно, если бы я зашел к тебе в раздевалку или в душ без спроса? — сказал я вместо приветствия.

— Не знаю, — улыбнулась Катя, — может быть.

— Да что с тобой такое? — я, в конце концов, перестал смущаться, откинул одеяло, и сел на кровати, — на будущее: я требую, чтобы ты хотя бы стучалась, когда заходишь ко мне в комнату.

— Извини, — она сыграла смущение, — я думала, ты обрадуешься.

— Куда ты исчезла? — продолжал я, размышляя, стоит ли вставать, и идти в санузел, как ни в чем не бывало? Утренний вопрос был все еще актуален, но, наверно, она и рассчитывала на мое смущение. Забавляется. А я не хотел доставлять ей такое удовольствие, — месяц никакой связи. Месяц! Я уж подумывал, не сбежать ли мне нафиг.

Решив, что стыдно не тогда, когда видно, а когда показать нечего, я уверенно встал с кровати, и направился в санузел, захватив по дороге чистое полотенце из шкафа.

— Это маленький мир, — спокойно ответила Катя, не вставая со стула, — и у меня были дела.

— А сейчас, значит, дела закончились? — спросил я, готовясь включить душ.

— Сейчас появилось важное дело тут.

— Да ты что… — тихо произнес я, и встал под тугие теплые струи.

Душ всегда действовал на меня умиротворяюще. Когда я вышел через десять минут, одетый в казенный белый халат, Катя все еще сидела на стуле.

— И что же за дело появилось у тебя тут? — спросил я, вздохнув.

— Сегодня ты первый раз пойдешь на центрифугу. Помнишь? — сказала она.

— Помню, — кивнул я, — и что такого? Когда меня после той прививки вырубило, ты так и не появилась! А я, между прочим, ждал — кто мне в больничку передачу принесет!

— У тебя специальная диета была на сутки, — Катя пожала плечами, — какой смысл в передачке, если ее все равно нельзя есть?

— Внимание, — ответил я, — просто, чтобы показать простое человеческое внимание.

— Ну вот, я здесь, как видишь, — она развела руками, — в нужный момент. Чтобы показать свое внимание.

— Ладно, — кивнул я, — проехали. Так в чем на самом деле дело?

— Я же сказала, — ответила Катя, — у тебя сегодня центрифуга. Я подумала, что должна быть рядом. И давай одевайся уже, а то итак опаздываем.

Я открыл дверцу шкафа, и, скинув халат, начал одеваться. От первоначального смущения не осталось и следа.

— Послушай, — сказал я, натягивая рабочий комбинезон, — давно хотел спросить. Каждый раз почему-то забывал.

— Слушаю тебя, Гриша, — ответила Катя, вздохнув.

— То существо, — начал я, — ну, из леса. У которого я тюрвинг нашел. Что с ним? И кто это? Что он там делал?

Катя еще раз вздохнула, но промолчала, глядя на меня большими и честными глазами. До того, как мы вышли из здания, она не проронила ни слова.

— У нас три минуты, — заговорила она, когда мы отошли от корпуса метров на пятьдесят, — тут слепая зона, нас не прослушивают. И на будущее: никогда не забывай, что ты под колпаком. Каждое слово, каждый взгляд и жест, все записывается. Согласно договоренности, тот пришелец достался России. Достоверной информации о нем у нас нет, только предположения. Да это и не так важно. А теперь слушай внимательно: если почувствуешь что-то необычное — что угодно, немедленно останавливай испытание. Аварийный маяк вмонтирован в рукоятку под правой перчаткой. Тебе могут «забыть» о нем сказать во время инструктажа. Но помни — я рядом, и я прослежу, чтобы все сработало корректно.

— На меня могут покушаться? — спросил я шепотом.

— Не в этом дело, — ответила Катя. — Просто будь готов к любым неожиданностям. Все, теперь тихо, выходим из зоны.

Я промолчал.

— В общем, старт по плану через пару недель, — сказал Катя вслух, совершенно другим тоном, — думаю, ты будешь готов. Не пренебрегай теорией, слушай инструкторов.

— Само собой, — ответил я, подыгрывая.

— Вот и отлично, — кивнула Катя, — я останусь до конца теста. Потом вместе позавтракаем.

— Ты не завтракала? — спросил я, изобразив возмущение.