Раненые Звезды 5 (СИ)

Моё единение распалось на множество миров. Я не знаю, что случилось с остальными «я». Может, все погибли, и я последний осколок во всём множестве миров.

А, может, тот я, который остался на освобождённой Земле, тоже смог вырваться, и сейчас расценивает случившееся как досадную неприятность. Продолжает жить своей (моей?) жизнью. Отстраивает Землю. Налаживает новые связи. Говорит с Гайей, чтобы найти другие пути развития.

Я довольно быстро понял, что её мне не хватает особенно сильно.

Поначалу у меня была надежда, что на этой версии Земли она тоже существует — в том или ином виде.

Но это оказался очень странный мир. Будто специально созданный в насмешку над той Землёй, где меня создали.

Внешне тут было всё почти так же, как у меня. Только великие события прошлого, в которых я участвовал — тут не происходили. Их влияние заменялось стечением обстоятельств разной степени невероятности.

Например, тут не было Фаэтона. А Пояс астероидов образовался в результате гравитационного влияния Юпитера. Тут не появилась Гайя. Но её действия по спасению биосферы от катаклизмов компенсировались процессами, которым здешние математики дали определение «самоорганизация» и «Теория Хаоса».

Насчёт существования марсианской цивилизации в этой системе были большие сомнения. Равно как и венерианской.

В жизни моих родителей не происходило никаких странных вещей. А я рос самым обычным парнем. Вернее, тот вариант меня, который существовал до моей попытки возвыситься.

Потому что это парень так бы и продолжал жить обычным тренером, если бы не моя подлинная память, которая осталась при мне.

В конце концов, я бы, наверно, сам решил, что эти воспоминания — плод моего больного воображения. И обратился бы к специалистам, чтобы попытаться от них избавиться.

Но у меня по непонятной причине остался режим. Единственное нематериальное свидетельство того, что происходило со мной в последние годы.

Только поэтому я не сдался.

Я выключил будильник, быстро пробежал глазами ленту уведомлений. Ничего серьёзного — только новости да напоминалки по расписанию.

Умывшись, я отправился на пробежку. Я переехал после того, как моя карьера двинулась в гору. Полгода назад меня назначили управляющим новым клубом сети, который открыли на территории Сколково. Ездить сюда через всю Москву вообще не вариант. Поэтому я съехал с квартирки на Орехово и перебрался в Подмосковье. На противоположной от Сколково стороне железной дороги Минского направления есть жилой микрорайон города Одинцово, который называется Трёхгорка. Вот там я и нашёл подходящее жильё. Очень удобно: полчаса пешком, и ты на работе. Общественным транспортом можно вообще не пользоваться.

Микрорайон с трёх сторон окружён Подушкинским лесом, который, благодаря ухоженным дорожкам, искусственному освещению и даже камерам, стал больше похож на парк, полный жирных белок.

Бегать тут — одно удовольствие. С дорожкой в клубе не сравнить. Особенно таким, приятным зимним утром, в солнечную погоду и лёгкий морозец.

На главной дорожке было людно, и приходилось лавировать. Но вскоре я свернул на боковое ответвление, и углубился в лес. Там, за границами проложенных дорожек, народу было значительно меньше.

Неведомые энтузиасты несколько лет назад, на высоком берегу какого-то ручья устроили там импровизированную спортивную площадку — эдакую олдскульную «качалку» из подручных материалов. Были там и штанги из брёвен и автомобильных дисков, тренажёры, собранные на основе тележек из супермаркета и нагруженные булыжниками. Само собой, грузовые покрышки и кувалды, которыми эти покрышки полагалось бить. А ещё — груши и даже что-то вроде боксёрского ринга.

В общем, милое место. Обычно я добегал до туда, подтягивался, отжимался и бежал дальше. И в этот раз я планировал поступить так же.

Когда я поворачивал на площадку, то вдруг ощутил затылком что-то вроде дуновения ветра. Такой резкий, необычный порыв. А потом вроде как сотрясение земли.

Я остановился и вынул наушник из правого уха. Музыка прервалась.

Сразу за моей спиной, на месте, где я был мгновение назад, поперёк протоптанной дорожки лежал огромный ствол старой сосны. Дерево было по-настоящему большим, шире моих плеч раза в два.

В растерянности я опустил руки. И тут же услышал за спиной взволнованный голос:

— Ты в порядке? Не пострадал?

Я обернулся. Возле меня стоял блондинистый парень примерно моих лет и комплекции. Может, чуть постарше. Похоже, он тренировался на площадке — и я его просто не заметил, когда подбегал.

— Кажется, нет… — ответил я, всё ещё напряжённым от стресса голосом.

— Вообще, конечно, нифига себе, — парень всплеснул руками, — можно сказать, ты в рубашке родился.

— Да. Что-то вроде того.

— Я вообще думал, лесники тут следят за этим. Видел санитарные вырубки, — добавил он.

— Да, очень странно, — согласился я и направился к основанию упавшего ствола.

Парень последовал за мной.

— Блин. Вот так дела… — сказал он, разглядывая оставшийся пень. На древесине виднелись явные следы распилов.

Я почесал подбородок, потом достал телефон и сделал пару снимков и видео.