Раненый город

Бежит время, кончилось календарное лето девяносто второго. Настоящее же, по погоде, южное лето еще горит вовсю и подойдет к концу на две-три недели позже. Сентябрь обещает быть теплым. В городе подготовили несколько школ к новому учебному году. Детей мало, но оставшиеся должны учиться. Тягачи вытаскивают с городских улиц разбитые автомашины и бронетехнику. Бронемашины с тяжелым скрежетом волочатся сзади, оставляя за собой шлейф ржавчины, горелой краски, выпавших изнутри гильз и других мелких обломков. Эти ржавые следы быстро заметают и замывают поливальные машины. Открываются первые магазины. На уличных лотках, ставших уже привычными, торгуют предметами домашнего обихода, доставленными в порядке гуманитарной помощи. Это не значит, что торгуют вещами, которые должны были раздавать бесплатно, просто здесь это так называется. Цены невысоки. Я сам приобрел на одном из таких лотков новые электрочайник, утюг и шахматы.

Оживающий город радуется новой жизни и посмеивается над ней, улавливая новые контрасты и парадоксы, обыгрывая их в веселых историях и анекдотах, рассказываемых горожанами друг другу в очередях: «Просыпается в Бендерах, в Ленинском микрорайоне старый молдаванин. И чувствует: что-то не так. Спал хорошо, выспался — значит ночью стрельбы не было. Выглядывает в окно — надо же, не валяются по двору пьяные волонтеры. Подходит к водопроводному крану, поворачивает его — есть вода. Подскакивает к выключателю, щелкает, и — чудо! — есть свет! Бежит на кухню, поворачивает вентиль плиты. Дрожащей рукой чиркает спичкой — горит газ! В страхе ломится из кухни к жене в спальню: «Стелуца, какой ужас! Вставай, звездочка, сепаратисты снова здесь!»

В Тирасполе началось, наконец, формирование созданной июльским приказом Кицака Бендерской отдельной мотострелковой бригады вооруженных сил ПМР. Полтора месяца отсиживались под защитой Лебедя, чтобы понять: командующий не вечен, а Молдова не собирается отводить войска от нейтральной полосы. По сути, Управление обороны ПМР вновь показало свою недееспособность. Из множества разных отрядов и частей, перечисленных в июльском приказе, большинство перестало существовать. Впихнуть в состав новой бригады казачьи сотни было нереально. В результате единственным ядром для создания бригады оказался все тот же нелюбимый командованием, лишенный своего командира, истерзанный Бендерский батальон. Этим делом занялись российские военные специалисты.

Назначенный Кицаком первый командир бригады, ярый враг и ненавистник подполковника Костенко, полковник Атаманюк поспешно оставил командование, и все началось с чистого листа. С чистого ли? А как быть с памятью бендерских гвардейцев и офицеров, чьи заслуги были принижены, на личные дела которых легло клеймо связи с опальным комбатом? По мере работы в Бендерах следственной группы Прокуратуры ПМР о Костенко распространяются все новые жуткие слухи. Но мы-то знаем, какая липа цветет в делах и какую чепуху несут пресс-атташе и вьющиеся вокруг них корреспонденты. У кривды много путей. Достаточно умолчать об одном и приукрасить другое. И тут же, навстречу официозным статьям и слухам, идут рассказы о том, что Костенко видели то в Тирасполе, то в Одессе посылающим воздушные поцелуи знакомым дамам…

Присутствовавшие на опознании останков комбата гвардейцы продолжают твердить, что им показали не их командира. То обезглавленное и безрукое, обугленное, разлагающееся тело, которое предъявили офицерам и жене комбата, невозможно было опознать. И мне, следователю, любопытно, как работники прокуратуры, не уверенные в том, чей труп у них в руках, могут утверждать, что откапываемые ими по Бендерам такие же изувеченные, разложившиеся и неопознанные тела являются жертвами Костенко, а не молдавских волонтеров или кого-то еще. И во всех ли случаях можно говорить о невинных жертвах? Будто одних только непроверенных показаний достаточно для того, чтобы судить о том, что произошло на войне. Ведь солдат, поразивший врага, остановивший мародера, ликвидировавший предателя и лазутчика, — герой. Если свидетель знает подоплеку такого «убийства» — это хорошо. А если нет? Тогда у него совсем другие показания… Убери юридическое состояние войны — и тогда солдат в любом случае просто убийца. В том-то и соль. Ведь юридически приднестровской войны нет и не было! Суди кого хочешь и как хочешь. Закон — что дышло. Куда повернешь — туда и вышло.