Раненый зверь

— Чистая, как слеза младенца. Вкус настоящей водки…

— Пшеничный ректификат. Другие спирт с водой мешают, а мы чисто из отборной пшеницы гоним… Ну, подъедешь на завод, посмотришь.

Они подошли к серебристому «Ауди», Гена открыл багажник, поставил туда сумку. Не самая новая у него машина, но и подержанной ее не назовешь. В салоне еще пахло свежей кожей.

Павел сел назад, Оксана примостилась рядом. Она молчала, но ее веселый радостный взгляд говорил, как она счастлива.

— Мы тут хорошо поднялись без тебя. — сказал Гена.

— Да наслышан…

— Водка хорошая, пользуется спросом. Заказы из Белгорода, Воронежа, Курска, на Ростов гоним, на Волгоград. Даже в Москву поставляем. Мы бы всю страну взяли, да объемы не те. Расширяться надо. На шесть тысяч бутылок в час надо выходить.

— Так в чем же дело?

— Деньги нужны.

— Сколько там у нас? — поцеловав Оксану в макушку, спросил Павел.

— Шестьдесят четыре тысячи долларов, — сказала она.

— Вот вам и деньги, — кивнул он.

— Да с деньгами вопрос решен, кредит возьмем, — сказал Гена. — У нас тут с братвой проблемы.

— А раньше проблем не было?

— Да как-то не очень. Мы двадцать копеек им отстегивали и спокойно работали. А сейчас все пятьдесят просят.

— Пятьдесят процентов? Это беспредел, — нахмурив брови, сказал Павел.

— Это грабеж. Работа теряет всякий смысл.

— И что же делать?

— Ну, выход есть, — вздохнул Гена.

— Какой?

— Давай завтра поговорим.

— А чего так?

Павел вдруг почувствовал, как Оксана задрожала от внутреннего напряжения, спрятала у него на груди лицо.

— Не хотелось бы портить настроение. Тебе бы сейчас душ принять, отдохнуть, — замялся Гена.

— А что, если ты скажешь, я душ не приму?

— Понимаешь, там очень крутые ребята. Тут все в порядке было, от Фрунзика приходили, мы им двадцать копеек с прибыли платили, а не с дохода. А потом эти налетели… Сначала центровых передушили, как слепых котят, никто даже пикнуть не успел. Потом «второй сектор» разогнали. Мурад куда-то исчез, Фрунзик… Знаешь, как они убивают? Подъедут, грохнут, а труп в машину. А иной раз живьем забирали. Кровь рекой льется, а трупов нет. Тут все в шоке!

— Короче можешь?

— Они тебя знают.

— Кто они?

— Маркел у них за старшего. Маркел Саврасовский, он себя так называет. Он к нам подъезжал, с нами говорил…

— Знаю такого, — холодея от дурного предчувствия, кивнул Павел. — Чудом выжил.

— Да, Оксана говорила, что он тебя убить пытался.

Теперь Павел понял, отчего так дрожала Оксана. Уж она-то знала, кто такой Маркел, и не могла не бояться его.

— Его тут все боятся, — сказал Гена.

— И ты в том числе?

— Ну, если он захочет, мы с Серегой просто исчезнем. А завод под саврасовских отойдет. У них это запросто.

— И какой выход? Меня сдать?

— Не сдать… Маркел сказал, что трогать они тебя не станут, но ты должен выйти из дела. Тогда двадцать процентов с дохода, и никаких проблем. Он даже, сказал, денег на расширение даст.

— Денег?!.. Жирный кабанчик получится, — ухмыльнулся Павел.

— Кабанчик?!

— Знаешь, как кабанчика забивают? Сначала откормят его, а потом под нож. Так и с вами будет. Маркел же к вам в долю войдет, да? А если он в доле, зачем вы ему?

— Мы понимаем… И от денег отказались.

— И от денег отказались, и от меня, — с горечью усмехнулся Павел.

— Не то чтобы отказались… Пока только предложение.

— Я сам должен отказаться?

— Ты же должен войти в наше положение…

— В положение войдет Маркел. Тогда поздно будет пить «Боржоми», и я вам ничем не помогу.

Машина подъезжала к дому, и Павел оборвал разговор.

— Спасибо тебе, братан, что встретил! — с сарказмом сказал он, хлопнув Гену по плечу. — Сереге привет! Не скучайте там без меня!

— Так нам что, завтра не подходить?

— Почему же?.. Или мы уже не друзья?

— Друзья.

— Тогда до завтра! — Павел настороженно смотрел на милицейскую машину, которая стояла на обочине напротив его дома.

Гена остановил машину возле ворот, он хотел выйти, чтобы достать из багажника сумку, но Павел сам взял сумку, Оксана открыла калитку.

Борман узнал хозяина, бросился к нему, на радостях облизал подбородок. Неспортивное поведение, но Павлу понравилось. И он сам очень обрадовался своему псу. Собака не предаст хозяина и друга, не бросит его на произвол судьбы. И врагу в глотку вцепится мертвой хваткой. А Гена и Серега люди, да и Павел им не хозяин. Да уже и не друг. Он почему-то ничуть не сомневался в том, что ни Гены завтра не будет, ни Сереги. Ну и черт с ними!

На улице холодное дыхание осени, дождя нет, но сыро. А в доме тепло и уютно. И сытно. Голубцы в духовке томятся, полная морозилка домашних пельменей. И ящик «Чистой слезы» в прихожей — его в качестве отступного выставил Гена.

А может, и не надо его ни в чем винить? Как ни крути, а он очень помог Павлу. И морально его поддерживал, и материально. Шестьдесят четыре тысячи долларов из ниоткуда появились. Да еще и Оксана на житье-бытье тратила. Просто ребята испугались Маркела. И немудрено — этого урода чуть ли не вся зона боялась. И в Засечье он шороху навел.

Прав был Гена, Павлу нужно и отдохнуть, и душ принять, но в ванную идти не хотелось.