Раннее, раннее утро

— Ах да — верно… — смущенно пробормотал Вас и сердито добавил: — В конце концов, не так уж холодно.

Все же он надел шинель и сразу стал еще выше, почти как Дади, но гораздо тоньше его. Лицо у него словно съежилось, а розовые прыщики на узком лбу выступили еще ярче. Вас прикрыл их вязаной лыжной шапочкой и, не глядя на мальчика, шагнул за дверь. Оба молча спускались по лестнице. На последней площадке мальчик не выдержал и робко проговорил:

— Там у подъезда с кем-то был припадок.

— Какой? — коротко спросил Вас.

— Не знаю — говорят, эпилептик…

— Оттого-то ты так позеленел? — с презрением сказал Вас.

Мальчик ничего не ответил. Припадочного уже давно увезли, и толпа разошлась. Они прошли по небольшому прямому переулку, желтому от опавших листьев, из-под которых лишь кое-где проглядывали каменные плиты. Над головой сумбурно чирикали стаи воробьев, оголенные ветви трепетали в позднем сумраке как живые. Вас приостановился, ища глазами булыжник, но, не найдя ничего подходящего, мрачно зашагал вперед. В конце переулка камней было сколько угодно. Брусчатка там была выкопана и сложена в две кучи у тротуаров, а обнаженная мостовая засыпана посредине желтым сырым песком. Легковая машина, попавшись в ловушку, пятилась задним ходом, виляя от одного тротуара к другому. Подойдя ближе, мальчик заметил, что человек за рулем был так тучен, что ему, наверное, трудно было оглядываться назад.

— Дурак! — презрительно бросил Вас. — И таким свиньям дают шоферские права…

Мальчик снова промолчал. Уж кому-кому бы это говорить, но только не Васу… Однажды Евгению взбрело на ум вдруг передать ему руль. И хотя они ехали не назад, а вперед, машина виляла не меньше, чем эта. Евгений молча наблюдал за Васом; на его левой щеке застыла, словно вырезанная резцом, насмешливая улыбка. Фары освещали то левую, то правую сторону шоссе, сноп лучей то упирался в стволы деревьев, то заливал блеском низкие кусты. Внезапно из-за поворота выскочил огромный автобус, ослепив их фарами.

— Выключай! — крикнул Евгений.

Вас не понял, что надо выключить: фары или мотор. Он судорожно вцепился в руль, и машина метнулась влево, прямо на автобус. Не растерявшись, Евгений выхватил руль и резко свернул вправо. Все же из неудобного положения он не смог выправить машину, и новенький чистенький «оппель» свалился в кювет. Вас отделался хорошей затрещиной, а машину так и не удалось вывести из кювета. Да и времени было в обрез. Вдали опять сверкнули фары, невидимая машина могла остановиться и предложить помощь. Но люди сразу же догадались бы, что ребята ничего не понимают в автомобилях, а машина — краденая. Тогда они заглушили мотор и нырнули в темный лес. Евгений шел впереди; они слышали во мраке его торопливые, уверенные шаги. Еще не оправившись от испуга, Вас ударился о какой-то ствол, но не охнул и не выругался. Описав по лесу небольшой круг, они снова вышли на шоссе неподалеку от окружной линии. У места катастрофы светились неподвижные красные стоп-огни какой-то машины.

Вот тут-то Вас и получил свою затрещину. Евгений ударил с размаху так, что тот чуть не упал.

— Слизняк! — мрачно пробурчал Евгений. — Идиот! На этом разговор был исчерпан, и Вас никогда больше не касался руля.

Сейчас они медленно шли по бульвару вдоль канала. По обеим сторонам канала уже горели фонари, но их свет застревал в густых ветвях деревьев. И все же темнота не была непроглядной. Внизу, в канале, журчали быстрые, мутные струи; слышался плеск воды, ударявшей в мокрые каменные откосы. Скамейки стояли пустые, лишь изредка мелькали темные фигуры прохожих. Ребята сошли с аллеи и пошли по широкой тропинке возле живой изгороди, протянувшейся вдоль самого канала. Здесь темнота была еще гуще и отчетливей слышалось журчание воды. Не доходя до намеченного ими места, на одной из самых укромных скамеек они заметили смутные очертания сидящей парочки. Это вовсе не входило в их расчеты, до места оставалось не более сотни метров. Вас замедлил шаг.

— Присядем! — предложил он.

И скамейка была сырой, как все вокруг — как тропинка, пожелтевшие листья деревьев, фонарные столбы. Они молча уселись. До соседней скамейки было шагов пять. Ребята ясно видели фигуры сидящих, но лица их крылись в тени. Мужчина выглядел рослым, с широкими, массивными плечами. Он расстелил по скамейке полу своего плаща, а маленькая женщина так сжалась на нем, что с трудом можно было различить ее волосы и хрупкие плечи. Вас ткнулся влажными губами в ухо мальчика.

— Посидим немного, они уберутся, — тихо прошептал он.

Мальчик не сразу ответил.

— А если они пересядут туда? — озабоченно спросил он.

— Не пересядут…

— А может, пересядут!.. Как раз там нет фонаря…

Это было верно. Накануне вечером они нарочно разбили фонарь точным выстрелом из рогатки. Вас приумолк. Пока они думали, что делать, мужчина окликнул их:

— А ну-ка, ребятки — марш отсюда!

Голос прозвучал грубо и повелительно. Ребята тотчас же встали и молча тронулись вниз по тропинке. Отойдя на десяток шагов, Вас обернулся и злобно крикнул:

— Баран с рогами!..