Раннее, раннее утро

При этом он так поджался, будто готов был бежать сломя голову. Но со скамейки ничего не ответили. Ребята снова нырнули под ветви деревьев, по которым перепархивали, точно летучие мыши, черные запоздалые птицы. Какая-то кошка выпрыгнула из русла канала и на миг приостановилась под желтым пятном фонаря. Она глянула на ребят, и они увидели, что у нее изо рта свисает тряпкой огромная дохлая крыса. Кошка пустилась бежать и скрылась в кустах. Дурная примета, и, в придачу ко всему, кошка перебежала им дорогу!

— Если сожрет — сдохнет, — мстительно пробормотал Вас, замедляя шаг, чтобы мальчик первым пересек зловещую черту.

Немного погодя они уже сидели на своей скамейке под тенью большого дерева. Еще вчера тут стояло две скамейки, но Евгений с Васом перетащили вторую вниз по аллее. Со своего места они видели темную площадку перед низким строением и часть бульвара — влево и вправо. Бо́льшая часть строения уходила под землю, сверху торчала лишь темная бетонированная кровля с двумя короткими трубами отдушин. Как раз на их сторону выходило мужское отделение. Вниз надо было спускаться по стертым, скользким ступенькам в небольшое помещение, сырое и скудно освещенное единственной лампочкой. Хотя лампочка была упрятана за проволочную сетку, ее ничего не стоило разбить, но после краткого раздумья ее пощадили. Кромешная тьма была бы неудобна им самим.

— Евгений опять задерживается, — хмуро заметил Вас.

Он был неправ — Евгений никогда не опаздывал. Скорее всего, они пришли слишком рано, а это никуда не годилось. Евгений не раз внушал им, что в таких делах нужно действовать с абсолютной точностью, даже когда она на первый взгляд кажется бессмысленной. Мальчик поглядел на часы, но в темноте не разглядел стрелок. Только он собрался выйти на свет, как подошел Евгений.

Он приблизился, молчаливый и спокойный, как всегда, и подсел к ним, даже не поздоровавшись. От него веяло легким ароматом табака и чем-то еще, чего мальчик не мог определить, — непонятным мужским запахом, как от отца. Евгений тотчас же вынул сигареты, и, когда он щелкнул зажигалкой, мальчик с волнением всмотрелся в его лицо. При свете огонька Евгений выглядел старше, лицо было хмурое, но спокойное. Его выдающиеся скулы, массивный прямой нос, жестокие светлые глаза всегда устрашали ребят, но в то же время внушали им ощущение силы, уверенности и покорности. Этот человек, видно, был совсем из другого теста, в нем было нечто железное, но странно! — почему именно их он удостоил своей дружбой? Мальчик не раз думал об этом, но сейчас ощущал лишь волны спокойствия, которые катились от сердца к кончикам пальцев. Он чувствовал, что и Вас, рядом с ним, тоже присмирел, затаив свою мелочную, злую волю и ожесточенную душу. А может быть, так и надо, чтобы все кончилось благополучно.

Евгений молча курил. В жестком, темном плаще он всегда казался им несгибаемым, как бы закованным в броню, а сейчас он сидел прямее обычного из-за предмета, который держал в правом кармане. Мальчик чувствовал, что предмет этот именно там. Равномерно попыхивал огонек сигареты, дымок спокойно расстилался вокруг. Евгений думал. Но о чем он мог думать, когда все уже решено? Не было случая, чтобы Евгений отказывался от своих замыслов.

Наконец он тихо заговорил, глядя прямо перед собой.

— Давайте договоримся в последний раз… Если кто-нибудь не готов, еще не поздно отказаться…

Мальчик затаил дыхание, охваченный чувством смутного страха и сладостной свободы. Никогда еще Евгений не говорил так с ними, никогда не спрашивал их согласия.

— Конечно, мы готовы! — поспешно ответил Вас.

— Отвечай за себя! — сухо заметил Евгений. — Вили!

— Что? — встрепенулся мальчик.

— Отец ведь еще ничего не знает?

— Нет, не знает…

— За два-три дня я добуду деньги, — сказал Евгений. — Так что вопрос совсем не в этом…

— Как же ты их добудешь? — тихо спросил мальчик.

— Знаю как… Отверну фары у профессора…

— Не хватит, — неуверенно сказал мальчик…

— Не беспокойся — есть еще одно дело… Так что вопрос не в этом…

Мальчик молчал. С чего бы это у Евгения такой мягкий, необычный голос? А вдруг Евгений сам дрогнул и ищет поддержки, чтобы спасти свою гордость? И, не подумав как следует, он порывисто выпалил:

— А может быть, так было бы лучше…

Евгений так резко вскочил с места, что у мальчика перехватило дыхание. Евгений выглядел разъяренным до предела, его голос дрожал.

— Подлец! — процедил он. — Гнусный трус!.. Проваливай отсюда!

Вас, не спускавший взгляда с площадки, дернул его за рукав.

— Евгений! — испуганно воскликнул он.

— Ты слышишь?.. Сейчас же проваливай…

— Евгений! — снова крикнул Вас.

Лишь тогда Евгений опамятовался и огляделся вокруг. К домику кто-то шел. Очевидно, это был старик — он семенил вялой, нетвердой походкой. Евгений снова уселся на место. Старик стал медленно спускаться по лестнице, осторожно придерживаясь о стену, будто ступеньки были вырублены в скользком льду. Когда он исчез в темнеющем проеме, Евгений обернулся к мальчику и сказал уже изменившимся, спокойным голосом.

— А ты уходи отсюда!