Читаем Раннее (сборник) полностью

Раннее (сборник)

Расступись, земля чужая!Растворяй свои ворота!Это наша удалаяЕдет русская пехота!Холмик, падь, мосток и холмик –«Стой! Сходи! По карте – тут».Будет злая ведьма помнитьВ небе зимнем наш салют!Столько лет всё ближе, ближеПодбирались, шли, ползли, –«Бат-тарея! Слу-шай! ТриждыВ небо прусское пали!!»Шестьдесят их в ветрожоге{121}Смуглых, зло-весёлых лиц.«По машинам!.. По дороге!На Европу! на-вались!!»Враг – ни запахом, ни слухом.Распушили пухом-духом!Эх, закатим далеко!..Только что-то нам дикоИ на сердце не легко?Странно глянуть сыздаля,А вблизи – того дивней:Непонятная земля,Всё не так, как у людей,Не как в Польше, не как дома:Крыши кроют – не соломой…А сараи – как хоромы!Как обрезало по мете –Вьётся путь по незнакомой,По незнаемой планете…Не по нашей русской меркеОтработаны, шалишь,Крутоскатных, островерхихКолпаки высоких крыш.А и нам бы так годится,Зря ругнули сгоряча –Черепица, черепица,Башни, теремы да шпицы,Да дома из кирпича.Эт’ и нам бы не плачевно,Эт’ и нам бы по душе:Что саша – через деревню,Что деревня – на саше{122}.Тёмным клубом из-за лесаНизко тучи наплывают,Зимних сумерок завесаМглою к сердцу подступает.Ночь долга, а день недолог.Что дрожит там в гуще ёлок?Нет ли немцев? Что-то чудно,Что-то слишком уж безлюдно.Там вон, в хвое… вроде – двое?..Чтоб душа была в покое –Зажигай дома, братва!Эх, займётся живо-мило! –Да не снизу! под стропила!Под стропила, голова!!Пусто ль ехать нам, ребятки,Немцу память не оставив? –Без команды, в безпорядке,Там и сям, гляди – десяткиДымно-красных мутных зарев.Ну ж и крепко! ну ж и ловкоОтомщаем мы врагу!Всё в огне! Ищи ночёвку!Видно, спать нам на снегу…Ладно, нам выходит туго,Ну и ехали ж не зря! –Расцветает над округойНебывалая заря!И несётся наша лаваС гиком, свистом, блеском фар –Кляйн Козлау, Гросс Козлау{123} –Что деревня – то пожар!Всё в огне!! Мычат коровы,Заперты в горящих хлевах, –Эх, милаши,Вы не наши!Нам самим бы по здорову…И направо, и налевоВьются, рвутся, пляшут змеи!С двух сторон взвилось столбами,С двух сторон сплелось над нами –Пылью огненной, звездами,Искрой, блёсткой, головнямиТак и сыпет нам на шею.Ветер огненный по школеВ книгах рыскает, голодный.Самодельно крыты толемШесть машин моих походных…Нам самим бы не сгореть тут!На подножку! Смех и грех.И кричу в румяном свете:«По махальщику – наверх!»Взобрались. Полой шинелиМашут, пашут, отметают.Ну, спасибо, пролетели!Ухо-парни, службу знают.Площадь. Сгрудились машины.Жили, дьяволы, богато!Вот когда вы, имениныНеизвестного солдата!Шнапс хлобыщут из бутылки,Тащат смокинги в посылки –Что ты будешь с солдатнёй!..Кто-то скачет на кобылке,Крестит небо головнёй.Разбрелись, пируют, шарят…В лица пышет, в лица жарит.В золотом огне сгорев,Крыша рухается в хлев.Из-под новых тёмных кровельВалом валит чёрный дым –Завоёванного кровьюНикому не отдадим!Кто-то, руки в растопырку,Загонявшись, ловит кур –И над всем возносит киркаСвой готический ажур.Д’ ну ж и жарко! Д’ ну ж и ярко!Как при солнце, словно днём.Как бы кирку нам под арку,Вон под верхнее оконце,Подцепить бы язычком?Пир и власть! Ликует хаос!Ничего душе не жаль!Кто-то выбил дверь в Gasthaus[15]И оттуда прёт рояль.В дверь не лезет. И с восторгомБьёт лопатой по струнам:«Ах ты, утварь! Значит, намНе достанешься, бойцам? –Не оставлю военторгу,Интендантам и штабам!»Кто-то бродит беззаботно –Знатно хряпнул, развезло, –И со звоном, палкой, в отмашьБьёт оконное стекло:«Где прошёл я – там не буду!Бей хрусталь, дроби посуду!Вспоминайте молодца!Добро ль, худо ль, янки-дудль!Лам-ца-дрица! лам-ца-ца!»Рвёт и рвёт, как склад патронов,Черепицу сгоряча.Вдоль деревни запалённой,Красным светом озарённый,Сыпет Ванька ублажённыйИ – в гармонику сплеча:«Ра-азменяйте мне сорок миллионовИ купите билет до Сергача!..»Знай – лады перебирает!И коровы умирают,Обезумевши мыча.«Заплатил братан мой смертью,Заплатить бы мог и я…»«По машинам! Что вы, черти?!Впереди – добра, друзья!»И – к пожару от пожара,Снег под скатами буря,И выхватывают фары,Мёртвым светом серебря,Нескончаемую просадьБуков, липок и дубков,Гильзы, ящики набросомИ обломки передков.Снова зарево растёт.Локоть – мостик – поворот{124} –Всё в огне! Но чудеса:Заводские корпусаПощадили небесаИ столпившийся народУ распахнутых ворот.Мне стучит в стекло кабиныСтаршина неутомимый:«Разрешите выслать взводНа разведку в спиртзавод?Десять новеньких канистровУ меня, вишь, завалялись…»«Но ни капли в рот! И быстро!»«Для науки! на анализ!»«Знаешь, там этил, метил…»Но уже он соскочил.Взявши в руки большемерныйС долгим череном черпак,Ловко взлазит на цистернуСтарый бес, седой казак.Помахал толпе папахой,Окрестился вольным взмахом:«Помолитесь, христиане!Умираю ради вас!» –Зачерпнул – понюхал – глянул –Опрокинул словно квас.Крякнул, вытер сивый ус.«Ух, чертяка,И спиртяка!..Навалитесь, добры люди!Хоть за вкусНе берусь, –Горяченько будет!»Не дослушав, повалили, –Ай, спасибо казаку!Комиссары – разрешили!Трибуналы – в отпуску!!Снова катим, снова катимПо пылающей стране,И мотив из СарасатеТак и вьётся в уши мне –Неотстанный, непоборныйЗов лукавый, не военный:«Этот веер чёрный!Веер драгоценный!»{125}Величаво и зловещеТруд пылает вековой.Пламя плещет, пламя хлещетУ меня над головой.То багрово, жирно, жадноЯзыком махнёт в окно,То над башенкой оноРасполощется нарядно,Златоструйно, многоскладно,Огневое полотно.И опять он, и опять онИз-за чёрно-красных пятенЗол, торжественен, понятен,Соблазнительно игривТот же дьявольский мотив,Тем же крадущимся скерцоВсё сильнее, всё сильнее –«Ну какое сердцеУстоять сумеет?..»Что ж, гори, дыми, пылай,Трудолюбный, гордый край!Средь неистовства толпыМести в сердце не ношу:Не сожгу в тебе щепыИ дворца не погашу.Я пройду, тебя не тронув,Как Пилат, омыв персты:Меж тобой и мной – Самсонов{126},Меж тобой и мной – крестыРусских косточек белеют…Чувства странные владеютВ эту ночь моей душой:Ты давно мне не чужой.Нас с тобой сплело издавнаСвоевольно, своенравно.Шли в Берлин прямой чертой –Я с надеждой, с беспокойствомОзирался – не свернуть бы…Я предчувствовал, Ostpreussen[16],Что скрестятся наши судьбы!Там, у нас, погребеноПылью лет, архивов тайнойТо, что вами взнесеноСпесью башен в Хохенштайне{127},Что забыть мне не дано,Знать и помнить велено:Как Четырнадцатым годомВот по этим же проходам –Межозёрным дефиле,Вот по этой же земле,В шесть солдатских переходовОт снабженья, от тылов,За Париж, за чудо МарныГнали слепо и бездарноСгусток русских корпусов;Без разведки и без хлебаГнали в ноги Людендорфу,А потом под синим небомИх топили в чёрном торфе.Шедший выручить, от смыкаБыл отозван Нечволодов{128}…– Затая в себе до крикаСтыд и боль того похода,В храмном сумраке читален,Не делясь, юнец, ни с кем,Я склонялся над листамиПожелтевших карт и схем.И кружочки, точки, стрелкиОживали предо мнойТо болотной перестрелкой,То сумятицей ночной.Жажда. Голод. Август. Зной.Дико вскинутые мордыРвущих упряжь лошадей –И не части – орды, ордыОбезумевших людей…А теперь несётся лаваС гиком, свистом, блеском фар:Виндткен, Ваплиц и Орлау, –Что деревня – то пожар!Треплют, роют и ворошат,Самоходки стены крошат.В прорву проволок и надолб,Поверх сровненных траншейВалит русская громадаЖерл, моторов и людей!Только-только осветилоЛес и поле серым светом, –Небо всуплошь кроют «илы»К немцу с утренним приветом,Гулом радостным победыПолнят душу, дразнят слух…Пушки-гаубицы едутСта-пятидесяти-двух.Чтоб поспеть, не спя ночами,Тракторами-тягачамиТарахтят без остановки –Сколько весишь, там не спросят;Лихо, вихрем, левой бровкой«Студебеккеры» проносятЛёгкой стайкой трёхдюймовки:«Эй, труба! Конец держи!»На три четверти«доджи»Прут и прут сорокапятки –Те, что с горечью ребятки«Прощай, родина!» зовут.Вперебой им, там и тут,Шатко, валко, вперепрыжкуПо раскатанной земле –Миномёты-коротышкиЗа задками «шевроле».А для самой модной драки,Кто не видел – посмотри, –Тянут янки-автотракиПушки русских «БС-три»{129} –Друг за дружкой, друг за дружкойКатят новенькие пушки –Долгоствольны, дальнобойны,Нет таких ещё нигде,До прорыва бьют спокойноС огневых, как АДД[17].Чуть прорыв – туда их ветром,На наводочку прямую, –«Тиграм» на два километраПрошибают лобовую.Поздний плод большой науки,Прут «И-эСы»[18], танки-щуки.Снявши с рельс своих полотна,Чередой, впритирку, плотно,Не идут – плывут заботноС полным грузом спелых минТри восьмёрки катерин.Год назад оравы пешейЧтотянулось вдоль шоссе! –Умудрил теперь их леший –На машинах вся и все!Обнаглевшая пехотаПеределалась на мото:Пулемёты и пожитки,Бронебойки и зенитки,Связь и хим-, дери их прах, –Всё уселось в кузовах!Нет пути! Дорогу ширя,Целиной гремит в обгонТанков «Т-тридцать четыре»Безшабашный эшелон –Снег и землю с лязгом роет.Мчат казаки конным строем,С красным ленточьем лампасов,Остро вскинув плечи в бурках, –С каждым часом, с каждым часомК Найденбургу! к Найденбургу!{130}В Найденбурге рвёт огоньДобрый камень старой кладки.Город брошен в безпорядке,Взят в наживной лихорадкеИ, за немцами вдогон,Тут же брошен, снова взятНовой лавою солдат.Ни гражданских, ни военныхНемцев нет, но в тёплых стенахНам оставлен весь уют,И, сквозь дым, сквозь чад, сквозь копоть,Победители Европы,Всюду русские снуют;В кузова себе суют:Пылесосы, свечи, вина,Юбки, тряпки и картины,Брошки, пряжки, бляшки, блузки,Пишмашинки не на русском,Сыр и круги колбасы,Мелочь утвари домашней,Рюмки, вилки, туфли, мебель,Гобелены и весы, –А на ратуше, на башне,Прорываясь в дымном небе,Уцелевшие часыТак же честно мерят времяМежду этими и теми,Меж уходом и приходом,Тем же ровным-ровным ходом,Лишь дрожат едва-едваДревних стрелок кружева{131}.Стройной готики обвалыВ дымной гари – как завалы,Узких улиц поперёк.Пробки, сплотки и заторы,Тем не к спеху, этим скоро –По ступенькам, на порогПрут российские шофёры,Перекосом, залихватски,Набекрень, – пройдём везде! –Мы привычны к азиатскойТряске, ломке и езде!Угол улиц. Кем-то встарьВтащен, брошен здесь дикарь –В сто пудов валун скалистый.Из него, сечён резцом,Выступает хмурый БисмаркС твердокаменным лицом.А под Бисмарком стоитЧудо-юдо рыба-кит –Сколько едем, вширь и вдоль,Ну, такого не видали:Вынес русским хлеб да соль –Гля! – немецкий пролетарий!Да с салфеткой, да на блюдо…– Что ты вылез? – Ты откуда?– Пекарь, что ли? – Ладно, ехай!– Он живой? – А ну, пошпрехай!Может, кукла?На вопросыРаспрямляется в ответ:– «Их бин коммунист, геноссен!Я вас ждаль двенадцать лет!»Лейтенант затылок чешет:Может, враг, а может, свой,Может, правда, может, брешет,Трать на них, собак, конвой…«Отведите в полковой!»Фронт волною, фронт волною…Дома в два зайти конвою,Шкаф прошарить и столы –И у этой же скалыИз седла не обернётся,Карту смотрит капитан.А у немца сердце бьётся:«Хёхсте фрёйде! Роте фаан’…КПД унд ВКП…»{132}Перевёл ремень бинокля, –«Где ты взялся, будь ты проклят?Отвести на дивКП!»«Ну, пошёл! С тобой тут, с фрицем!»…Фронт катится, фронт катится…Тот же Бисмарк, тот же угол,Но в сомненьи и в испугеУгасает немца взор.«Вен их мёхте майне лебен,Майне крэфте… их… зоэбен…»«Гад. Шпион. Завёл молебен»,Пишет в «виллисе» майор:«СМЕРШ. С приветом. Соловьёву.Шлю какого-то чумного.Разберись там, оперчек,Что за чёрт за человек».Морщит лоб суровый Бисмарк.Ветром дым относит быстро.Канцлер глыбу, как ковчег,Словно взяв её навздым,Высоко несёт сквозь дым.И отводят коммунараОт подножья валуна.Он кричит мне с тротуара:«Гнэдиг’ хэрр! Моя жена…Геринг-штрассе цвай-унд-цванциг…Диз’ унвюрдиг’ комёди…{133}Я вернусь…»Вернёшься, жди!..Иностранцы, иностранцы!Ой, по нам, младенцы вы.Ой, не снесть вам головы!..Цвай-унд-цванциг, Геринг-штрассе.Дом не жжён, но трёпан, граблен.Чей-то стон, стеной ослаблен –Мать – не на смерть. На матрасе –Рота? взвод ли побывал? –Дочь-девчёнка наповал.Сведено к словам простым:Не забудем! Не простим!«Кровь за кровь и зуб за зуб».Девку – в бабу, бабу – в труп.Окровлён и мутен взгляд.Просит: «Тёте мих, зольдат!»Уж – темна. Не видно ей:Я – из них же, я-то – чей?Нет для вас больниц, врачей.Сплав стекла в местах аптек.День сереет. Тает снег…Жил да был партай-геноссе,Не последний и не первый,Легший гатью под колёса,Под колёса Коминтерна.Красный ход державный, славься,Мне сейчас бы трахнуть шнапса.А ещё повеселее –Закатиться по трофеи.На ловца и зверь бежит:Мимо почты путь лежит.Этот корпус трёхэтажныйЧерез час огонь охватит,А запас, запас бумажный! –Век пиши и на век хватит.Хоть пригладь её щекою,Хоть сожмурься, так бела, –Я б с бумагою такоюНе поднялся б от стола.Придирись, – чего здесь нету,Канцелярская душа! –Всякой жёсткости и цветаТриста три карандаша –Не щепятся, не занозны,Древесина их мягка,Без усилий, грациозноНажимает их рука.Кох-и-Нор, почтенный Фабер –Век Европе послужил{134}.– Ну, а если бы теперь яПонемножечку хотя бы –Эти ручки, эти перья,Эту радугу чернилВ пузырьках с притёртой пробкой,Эти скрепки, сколки, кнопки,Папки, книжечки, коробки –Да в машину погрузил? –Покраснею ль от стыда?Как я жил? Бумаги гладкойВ ученической тетрадкеЯ не видел никогда:Перья рвут её, скребут,В грязь до дыр резинки трут,Словно лимфа крокодила,Водянистые чернила –И они на ней плывут!Грифель – глина; чинишь, чинишь –Вдруг насквозь весь грифель вынешь,Купишь мягкий, «В», зараза, –Режь им стёкла, как алмазом!{135}И мертвеет вдохновенье,Мысль роняешь камнем ко дну, –Как же мне без восхищеньяВ этот зал войти сегодня?Как искатель кладов рыщет,Обезумев, по пещерам,Так хожу здесь алчный, нищий,Лишь одетый офицером.Уж теперь, когда пришёл к ним,Только пальцами прищёлкну –То – забрать, и это – тоже!Перед кем краснеть я должен?Я б указчика такого,Да послал пожить в Союзе!..«Старшина! Вот это всё вотПусть ребята грузят в кузов».А пока тащат и валят,Узкой улкой, нам в обгон,В дымке смеси, в лязге сталиМчится танков эшелон.А пока мотор заводят,Левым боком нас обходят,Чтоб поспеть подальше к ночи,Всё, что взято, приторочив,Бросив всё, что не с руки,Удоволены победойИ гулянкой, и обедом,Ухмыляясь, казаки.В нашей жизни безпокойной –Нынче жив, гляди – убит,Мил мне, братцы, ваш разбойныйНе к добру весёлый вид.Выбирали мы не сами,Не по воле этот путь,Но теперь за поясамиЕсть чем по небу пальнуть.Так не зря же, так не жаль же,Худо-бедно наверстаем!Скачем дальше! Катим дальше!В Алленштайн! В Алленштайн!{136}Алленштайн только взят,Взят внезапно час назадКонно-танковым ударом,Ни сплошным ещё пожаром,Ни разгулом не объят.Домы полны. Немцы в страхе,Запершись в ночном тепле,Стука ждут в тревожной мгле.Ночь – горит. Горящий сахар –Фиолетовое пламя! –Растекает по земле.Дрожь огней. Лиловый трепет.Льёт из склада меж домамиЧай шальной, что нами не пит.Если в валеных сапожках,Обходи кругом, Митрошка,Обходи шагов за сто!Несмотря, что снег растоплен,Два узбека в луже с воплемЗа вечернее мантоУхватились, уцепились,Не уступят ни за что.Синей шерстью, синим мехомОтливает. На потехуТретий, русский, закричал им:«Погоди! Обоим дам!»Подскочил к ним – и кинжаломПеререзал пополам.В кой бы дом искать добычи?Где богаче? Где верней?Ванька в дверь прикладом тычет,Глядь, а Дунька из дверей.Что по туфлям, по зачёсу,Джемпер, юбочка, – ну, немка!Тем лишь только, что курноса,Распознаешь своеземку.Руки в боки, без испугаПрислонилась к косяку.«Кто ты есть?» – «А я – прислуга».«Будет врать-то земляку!Ни подола, чтоб захлюстан,Ни сосновых башмаков, –Пропусти!» – «Да кто ж тя пустит? –Пьяный, грязный, тьфу каков!..»К парню – новые солдаты,Девка речь ведёт иначе:«Погодите-ка, ребяты,Покажу вам дом богаче,Немок-целок полон дом!»«Чай, далёко?..» – «За углом!Потружусь уж, покажу,Как землячка, послужу».Дверь захлопнув за собою,Налегке, перед толпою,Убегает, их маняВ свете синего огня.За углом исчезли круто,Стуки, звоны и возня,И ещё через минутуГде-то тут же, из-за стенки,Крик девичий слышен только:«Я не немка! Я не немка!Я же полька, Я же полька…»Шебаршат единоверцы,Кто что схватит, где поспеет.«Ну, какое сердцеУстоять сумеет?!»Алленштайновский вокзал{137}Только-только принималПассажиров, кто бежалВглубь, в Германию, на запад,И о том, что он внезапноВ руки русские попал, –Там, восточнее, не знают,Отправляют, отправляютМирных жителей сюда,Женщин, девушек-беглянок,Малых, старых поезда.А соседний полустанок –Расхлестнувшийся, тудаНе дошёл передний край, –Отправляя эшелоны,В чёрном лаке телефонаСлышит мерно: «Strecke frei»[19].«Strecke frei!» – весь бой, весь вечер,Ночь до утра шлёт им, шлёт имАлленштайновский диспетчер –Не чужой, нерусский, – свой! –Немец в бледных каплях пота,Затаённый, восковой, –Ходит роботом. Пред ним,Выпыхая трубкой дым,За столом – майор огромныйСлужбы общевойсковой –Обожжённый, смуглый, тёмный,С пышной чёрной бородой,Саблю на стол,Ноги на стул,В голевом тулупе белом.Спирт, сопя, из фляжки хлещет.Выпьет – взглянет осовело.Перетянут, перекрещен,Грозен, зол, не жди добра, –На боку враспах зловещеПистолета кобура.У майора ординарецРасторопен образцово:Опростав походный ларецНа пол зала изразцовый,Мебель шашкой нащепя,Оглянулся вкруг себя –И костёр повеселуВот уж брызжет на полу.Котелки и сковородки –Всё шипит в порядке чётком,И домашние консервыОживают в кипятке{138},И вторая вслед за первойТонет курка в чугунке.Парень весел, хлопец вражий,Напевает, стопку в ражеОпрокинет на лету, –И порхают хлопья сажиВ электрическом свету.Доглядясь сквозь дым махорки,Вижу я – майор не спит:Мутен, пьян, устал, но зоркоЗа диспетчером следит.А диспетчер, горбясь зябло,Опершись о стол ослабло,Путь и поезд пишет в книгах,В перезвонах, перемигахЛамп, сигналов и звонков,Как привычно, механичноАккуратен и толков,Эшелоны принимая,Одноземцев отправляяВ жизнь иную, в ад и в рай,Мерной фразой: «Strecke frei».В час четырежды по зданьюОтдаётся содроганьемТяжесть мощных паровозов,Поездов катящих дрожь…А майор совсем не грозен,Разглядеться – он похожНа дворнягу – добродушен,В лохмах чёрных. Заломя,Насторожил шапки уши,И одно торчит торчмя.Душ распахнутый простор! –Фронт! – как будто с давних порМы знакомы – руку, руку,Ты куда? откуда?– Я?Я – звукач, ловлю по звуку,Да не слышно ни…– Штаба Фронта, из Седьмого –Разложенье войск противных{139}.– А! Про вас историй дивныхЯ наслышан.– Сам с какого?Где бывал?– Под Руссой.– Ловать?Был?– И ты?– Ну да!– И мыС первых месяцев зимы.– Генка, кружки! Выпить повод!Это ж редкостный земляк.А Осташков?– Бор?.. Марёво?Церковь, горка и овраг?..– Лупачиха…– Озерище…– Где потом?– Орёл.– Дружище!Становой Колодезь?– Ляды…Мы же были…– Мы же рядом!..– Лютый Корень…– Русский Брод…– Зуша…– Чаполоть… Заплот…– Мост и ров?..– Да ты присядь!Генка, скоро там пожрать?Левин.– Нержин.– Яков. Лей.А тебя?– Меня – Сергей.Я – запас.– И я – запас.Где уж кадрам, entre nous[20],Без запасников, без нас,Эту б выиграть войну! – Кем был до?(В косматой шкуре,В гуле гибнущей земли:)– Я доцент литературыИз московского ИФЛИ{140}.– Из МИФЛИ?!.(Без шапки…)Ба!Я вас видел там! Судьба…Только эта бородаНе росла у вас тогда.– С сорок первого. С обетомНе сбривать до дня Победы.На лице не помню шрама.– Ильмень-озеро, раненье.В ярком верхнем освещеньиУзнаю, каков был там он:…«Век великий Просвещенья!Век Вольтера, век Бентама!..»{141}Мудрецов по стенам лики,У студенток трепет век.«…Восемнадцатый ВеликийЧеловеком гордый век!..»Помню, помню, свеж, разглажен,Остроумен, оживлён,Вёрток, прост, непринуждён,В смелых выводах отважен,Красноречием палим,За звонок читал – и дажеКоридором шли за ним.А теперь отяжелели,Разжирели я и он,Еле-еле, еле-елеНабираем мы разгон.И взахлёб, безперебойно,Торопливо, безпокойно,Пьём ли, курим ли, едим –Говорим и говорим.Книгам клич! Сейчас он – царь их!Реет мысль в его словах,Жизнь живая блещет в карихПротрезвившихся глазах.Трижды клятые вопросы –Русь, монголы и Европа,Расстегнулся, шапку сбросил,Чуток, тонок, мягок, тёпел…Будто грудь его дыханьемРазорвала тесный обруч,Говорит он о Германьи,Понимающий и добрый…Но разведенные плечиВысоко несут погоны…И лунатиком диспетчерПринимает эшелоны.И – казаки по вагонам.Звон от сабель. Стук прикладов.«Вы-ходи!» – И по перронуВ шубках, в шляпках, в ботах, стадом –«Без вещей, как есть!..» – безсильных,Перепуганных цивильных,Всех пешком на пункты сбора,Снегом розовым сквозь город,Отбивая по пути,С кем вольно им провестиВ подворотне, там ли, тут,Вгоряче пяток минут.Генерал из интендантовС ординарцем, с адьютантомХодит с палочкой, хромой.Остриём её как щупомЧуть брезгливо между труповОтбирает, что – домой.И едва укажет стэкомШарфик, перстень, туфли, ткань ли –Взято вподхвать чела’эком,Утонуло в чемодане.Чемоданов с ними три,Всё поместится внутри{142}.Буйной ярмарки товарыПо платформам, по путям –С пылу, с жару, шаром-даромРазбирай ко всем чертям!Две корзины венских булок,Узел дамского, грехи,Сигареты из СтамбулаИ французские духи.Ну, беда, куда всё денешь!Шелкова белья наденешьВосемь пар – шинелка туго!Солдатня столпилась кругомУ покинутой коляски –Голубой да кружевной:Вот младенец – он ведь немец?Подрастёт – наденет каску…Есть приказ Верховной Ставки!Придушить его теперь?..Кровь за кровь!.. «По пьяной лавкеГоворишь или стрезва?Сам ты Ирод, поп твой зверь!»«Дед, не я ведь… Дед, Москва!..»«По машинам!» Снова в путь.Ни вздремнуть, ни отдохнуть.Как в цветном калейдоскопеКатим, катим по Европе,От безсонницы, от хмеляОкрылились, осмелели,Всё смешалось, всё двоится,Перекрестки, стрелки, лица,Встречи, взрывы, мины, раны,Страхи, радость, зло, добро, –Прусских ночек свет багряный,Прусских полдней серебро.То – шоссе, то вперекрестДве слеги – и все в объезд –Путь меняет рок железный,Проплывает как во сне:Где-то в тихой, непроезднойЗаснежённой сторонеЧей-то дом уединённый,Лес нетронутый за ним,Чья-то шумная колоннаНа печной свернула дым.Чуть моторы заглуша,Греться спешились, спеша.Вкруг спины колотят зябло.В дом! Хохочут: «Матка, яйки!»{143}И подносит им хозяйкаНаливных сквозистых яблок.Расхватали, походили,Меж зубов морозный похруст.Дай хозяйку застрелили,Ворс ковра обрызгав во-кровь,Муж в кровати – долечилиАвтоматом заодно.Лишь мальчонок, их внучонок,Умелькнул, разбил окно –За забор, прыжок, прыжок! –Как зверёнок,Как зайчонок,Полем к лесу наутёк,Уклоняясь и юля.Вслед с дороги, чуть не взвод,Безпорядочно паля:– Ранен!– На спор!– Есть!– Уйдёт!– На-ка!– На-ка!– Ах, собака,Убежал… Ну, подрастё-от!..

Перейти на страницу: