Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

Полагают, что до этой осады упомянутые славянские объединения обосновались постоянно в названных районах только после неудачи под Фессалоникой (L., II, р. 87–93). Нам это мнение представляется несостоятельным. Названные славинии, отчасти переселившиеся готовыми соединениями (это те, собственные племенные названия которых образованы не от топонимов, т. е. драгувиты, вайюниты, сагудаты и велегезиты), отчасти сформировавшиеся либо в пути, либо на месте из разных групп, среди которых не было явно господствующей (это смоляне, берзиты, ринхины и славяне у Струмы — их названия образованы от топонимов или особенностей заселенной ими местности), оказались на территории империи вскоре после 602 г. и вскоре же обрели постоянные места обитания. Только при такой интерпретации событий могут быть поняты некоторые их детали. Так, например, еще до осады славяне ограбили не только ряд районов материка, но и острова Эгейского и Ионического морей. Основной удар по Фессалонике славяне рассчитывали нанести с моря, т. е. со своих судов. Именно там они потерпели главный урон — флот их был уничтожен. Изготовление крупного флота было невозможно, так сказать, «с ходу», не говоря уже о предваряющих осаду морских набегах на острова. Это предполагало постройку судов на месте (вряд ли эти ладьи славяне перевели к Фессалонике с Дуная). Трудно допустить и то, что флот был доставлен по суше к таким рекам, как Вардар, Струма и Марица, и по ним был сплавлен до моря. Термин «моноксилы», обычно переводимый лишь буквально как «однодеревки», может ввести в заблуждение, о чем применительно к «моноксидам» Константина Багрянородного уже сказано в историографии (De adm. imp., II, р. 23–25). С однодеревок, поднимающих до 4 человек, связанных попарно и снабженных настилом (в «Чудесах св. Димитрия» рассказ о 5-й осаде упоминает о судах, связанных попарно, имеющих палубу и закрытых сверху крышей от камней, копий и стрел осажденных. — L., I, р. 211. 19, § 243; р. 216. 30, § 262), невозможно было вести штурм стен с моря, не говоря уже об установке на судах осадных лестниц или орудий. Если считать «моноксилы» подлинно однодеревками, нельзя понять расчета славян на главный удар с моря. Речь шла, вероятно, о набойных судах, способных плавать по морю и поднимающих до 20–40 воинов (ФС, с. 326, 327)[123]. Доставка же таких судов с севера Балкан по суше, особенно через горы к Ионическому морю, представляется нам совершенно нереальной.

Потерпев неудачу, славяне отправили послов к хагану, прося о помощи и обещая богатую плату после овладения городом, помимо того, что он сам возьмет в походе. Хаган после тщательной подготовки прибыл через два года с огромным войском из аваров и подчиненных ему племен. Началась 4-я осада, но солунцы от нее откупились.

Следовательно, эти славяне, вступившие в соглашение с хаганом как равноправная сторона, были независимы от него еще накануне осады. Мы полагаем, что они не зависели от хагана и в момент переселения, отправным пунктом которого было, скорее всего, дакийское левобережье Дуная: если верна датировка 3-й осады, то поход хагана к Фессалонике приходится на конец 10-х — начало 20-х годов VII в., когда хаган уже приступил к подготовке экспедиции против Константинополя (626) и, несомненно, укреплял свою власть над славянами Паннонии и контролируемых им к югу районов. К этому времени относится падение последних крупных городов в центре полуострова — Ниша и Сер-дики (L., II, р. 103), до которой только, видимо, простиралась территория, заселенная освобождающимися от сюзеренитета хагана славянами.

В это время происходило, скорее всего, и заселение славянами территорий между Балканами и Дунаем: еще до третьей осады Фессалоника стала убежищем для населения, бежавшего из придунайских земель, в том числе — из «Дакии» (L., I, р. 185, 20–21, § 197). Одновременно увеличилось число славян и на северо-западе полуострова, после того как эти места были опустошены в набегах аваров и славян (Константин VII многократно говорит при этом лишь об аварах. — De adm. imp., I, p. 148. 17–21; p. 152. 23–25; p. 160. 8; p. 164. 7–8). Если проникшие в этот регион славяне в ходе первой волны приходили сюда нередко, как полагают[124], с юга и востока, (т. е. принадлежали к перешедшим Дунай «дакийским» славянам), то теперь это были, вероятнее всего, по преимуществу «паннонские» славяне, признававшие до переселения власть хагана.

На третьем этапе, после разгрома войск хагана под Константинополем, имела место, возможно, лишь адмиграция славян: мы знаем о приходе сюда примерно в 20–30-х годах VII вв. хорватов и сербов[125]. Видимо, сербы и хорваты пришли не из Подунавья, а из областей, лежащих к северу от Карпат, в верховьях Вислы и Эльбы[126].