Раннейген (СИ)

Хильда молча вышла из дому, и направилась в неизвестном направлении. Иаков и Раннейген остались одни. Парень неуверенно потоптался на месте, а затем шагнул к Бьорну. Юноша провел ладонью, навсегда закрывая глаза Бьорна.

— Он был тебе дорог? — спросила она, глядя на глаза Иакова, наполненные слезами.

— Да. Он привез меня вместе с Вигге, Иваром и Кайем, — на последнем имени он хмыкнул. — А мог бы оставить умирать там, но нет, привез сюда, дал кров в своем доме. Там, откуда я пришел, за такое гостеприимство можно горько поплатиться.

Из его слов, Раннейген поняла, что он не выпил того зелье. Душа ее разрывалась на части. «Оно и к лучшему, — думала травница, — нечего тебе здесь делать среди людей прав был Миккель, прав и ведьмак. Я создана была для моря, там мое место. Эх, Миккель, повидать бы его еще раз. Как он там, этот старый друид? Жив ли еще?». С трудом она сдерживала слезы, сидя подле Иакова.

— То зелье, ты выпил его? — тихонько спросила она, взглянув на Иакова исподлобья.

Взгляд ее казался Иакову таким измученным, а она сама словно даже постарела.

— Нет еще, — ответил он и в доказательство вытянул из кармана куртки, флакон с нетронутой жидкостью.

Раннейген протянула руку, ощущая печаль и в то же время решимость:

— Отдай его мне. Оно слишком сильное, я сделаю тебе другое. Полегче.

Иаков нехотя протянул ей зелье, а она вырвала его у него с рук, точно юноша украл у нее, какую-то личную вещь. Девушка вздохнула и спрятала флакон в сумку. «Прав ведьмак, нечего надеяться, — продолжала убеждать она себя. — Пусть будет, что будет».

Хильда вернулась. Иаков и Раннейген обернулись. Хильда стояла в дверном проеме, прислонившись к косяку. На заплаканном лице играла горькая улыбка.

Они оставили Хильду наедине с отцом, а сами вышли на свежий воздух. Неподалеку от конюшни они увидели ведьмака в полном обмундировании. Тот перекидывал сумку через седло. Уходит?

— Уезжаешь, ведьмак? — Иаков подошел, растерянно глядя на Геральта. Он похлопал лошадь по крупу, и та взмахнула хвостом.

— Ненадолго, — спокойно ответил он, поправляя уздечку, и как-то странно глянул на Раннейген. — Надо встретиться с одним человеком. Соболезную насчет Бьорна, — вдруг сказал он гораздо серьезнее, пристально глядя юноше в глаза. — Я приеду до похорон, — он хлопнул Иакова по плечу и взобрался на Плотву, — надеюсь.

Иаков ничего не ответил, а лишь кивнул. Ему не хотелось, чтобы ведьмак уезжал. Раннейген глядела на ведьмака, но Иаков не мог понять, что же в этом взгляде заключается. Геральт кивнул ей на прощание.

Иаков не знал почему, но чувствовал странную привязанность и благодарность к ведьмаку. По крайней мере, за то, что тот помог Бьорну и остальным, хотя бы попытался.

Раннейген сделалась еще печальнее. Они смотрели ведьмаку вслед, пока тот не скрылся из виду. Помчался на встречу с чародейкой.

Вильфред тем временем послал двоих за жрицами и лекарями, чтобы подготовить мертвых к погребению. В чертоге сновали люди, готовясь к пиру. Здесь смерть провожают смело, весело с песней и кружкой. Четверо, в числе которых был и Торнвальд, готовили деревянные плоты, на которых и сожгут мертвых.

В их компании Раннейген заметила Кайя. Тревога поднялась в ее душе. Кай же, заметив Иакова в компании травницы, даже улыбнулся, и это был первый раз, когда Иаков увидел дружелюбную улыбку в свою сторону от него.

— Жаль Бьорна, — сказал он, когда они подошли, — хороший был воин. Ты должен быть благодарен, чужак, за то, что он настоял на твоем спасении тогда. Я хотел оставить тебя. Думал ты не жилец, — Кай ухмыльнулся, и бросил взгляд на Раннейген.

— И в правду, добрый был мужик, — заметил Торнвальд, — нынче таких не встретишь. Только такие как Кай и попадаются: злобные, с жалом вместо языка, — Торнвальд усмехнулся, а Кай наигранно приподнял брови в изумлении.

И хотя Кай улыбался, Иаков не мог не заметить этот злой блеск в его холодных глазах. «Такой человек не будет колебаться, он последует разуму, а не сердцу и доброте, — думал Иаков. — Расчётлив и холоден, нет, он не такой как Бьорн — милосердие не в его чести ».

— Ну, хватит языком трепаться, — буркнул Снорре, — давай за работу.

Иаков и Раннейген пошли дальше. Вдруг они остановились перед домом травницы.

— Подожди здесь. Я принесу лекарство от головных болей.

А пока Иаков, омраченный ожидал ее, Раннейген забежала в свою хату, громко захлопнув за собой дверь, достала, то зелье, и метнувшись к очагу, вылила его на огонь. Но Иаков никогда об этом не узнал, даже после того, что случилось.

Через пару минут она вышла и вручила ему сверточек трав.

— Залей кипятком и выпей. Это чай. Он поможет.

Губы Раннейген растянулись в короткой улыбке. Иаков видел такие, ими бросаются на прощанье. Раннейген не была уверена, как же ей стоит поступить. Она вернулась в хату, мучимая сомнениями и напрасными ожиданиями.

Вечер наступил скоро, и все спешили на похороны. Ведьмак явился вовремя, все только выходили из хат.

— О, ведьмак, — крикнул Вильфред, — вовремя же ты.

Геральт спрыгнул с лошади. Вильфред шел к нему в компании Ивара и Вигге.