Раннейген (СИ)

Но мираж быстро рассеялся, об холод и тишину, стоявшие в доме. Дом теперь был холодным и пустым. Он не чувствовал привычного запаха вкусной еды Астрид, не слышал громких вздохов Бьорна, когда тот пытался подняться с постели. Не слышал он и голоса Хильды. Только тишина. Резкий порыв ветра, заставил шторку прикрывающую окно, взмыться вверх.

Тогда Иаков резко встал и оделся. Чутье не обмануло его, дом был пуст. Хильда ушла, и он не знал, когда и куда. Было чисто. Стулья аккуратно задвинуты, посуда вымыта, даже очаг вычистили от старого угля и пепла. Удручающая и холодная чистота.

Иаков зашел в комнату Бьорна и Астрид. Чисто. Постель заправлена, а тазик с окровавленными бинтами, вычищен. Иаков тихонько вышел, словно боясь потревожить спящих хозяев. Неожиданно, его поразило странное чувство облегчения. Все сомнения и фантазии испарились, и перед ним явилось единственно верное решение — уйти.

Вчера оно досаждало ему, мучало и представлялось туманным, но теперь все стало на свои места. Ему здесь не место, и все. Жизнь здесь была мирной и приятной, словно сон, но Иаков чувствовал, что не может спать больше. Здесь мечты, а там за морем — реальная жизнь, реальные люди, которые быть может, и ждут его, а быть может, уже сочли мертвым иль без вести пропавшим. Но в любом случае они есть. Иаков хотел верить в это.

Его донимал голод, но он не обращал на него внимания. Он не хотел нарушать сакральной чистоты этого дома и направился в чертог.

Там убирали следы вчерашнего пиршества. Женщины мели пол, кто-то убирал грязные тарелки, а кто-то вытирал пустые столы. Но людей, вопреки мнению Иакова, было много. За столами сидели те, кто рано ушли с гуляния, и теперь они восполняли несъеденное вчера, сегодняшней трапезой.

Иаков увидел за столом ведьмака. Тот сидел один за кружкой медовухи. Рядом с ним, на тарелке лежала полу объеденная жареная рыба. Иаков колебался, стоит ли ему подходить к ведьмаку. И он решил подойти.

Иаков неуверенно зашел к Геральту из-за спины.

— Доброе утро, ведьмак, — промямлил он.

Геральт воззрился на юношу спокойным взглядом желтых глаз. Иакову на миг показалось, что тот хоть и сидит здесь, в чертоге, мыслями, где-то далеко. Однако Геральт был более чем ясен в мыслях.

—Доброе, — сказал он, и кивнул на лаву, напротив себя. — Садись, выпьем вместе.

Иаков повиновался. Геральт подозвал молодую девушку, что обслуживала гостей. Та, подошла и поставила им на стол две кружки медовухи. Иаков оглядел чертог, невольно подумав о том, что даже самый пышный пир не в состоянии скрасить грусти и тоски от потери кого-то дорогого. Неохотно, он приложился губами к кружке.

Геральт в это время внимательно рассматривал паренька. Тот постоянно вертелся на месте, оглядываясь и облизывая губы. Геральт ждал.

— Откуда ты знаешь травницу? — спросил, наконец, Иаков, не в силах больше сдерживать свое любопытство. — И давно ли?

— Я знаю ее меньше чем ты, — загадочно ответил ведьмак. — Ты же знаешь это. Я встретил ее у Каэр Гелена, потом заехал в Рогни за платой, и сюда, — Геральт говорил размеренно, словно взвешивал каждое слово у себя в голове. — С чего ты вдруг решил спросить об этом?

Геральт посмотрел на него таким подозрительным взглядом, что Иакову стало немного стыдно. Он не хотел, что бы его слова звучали, Как недоверие к ведьмаку. Парень немного покраснел и стыдливо опустил глаза.

— Прости ведьмак, если обидел. Я-то не специально, просто… Просто такое ощущение, что вы знаете друг друга давно, вот и…

— Ничего, — прервал его Геральт. Девушка, что подала им пиво, поставила на стол пирожки с капустой, мясом и рыбой, игриво подмигнув Геральту.

Ведьмак взял себе пирожок с мясом, откусил половину, и щедро запил медовухой. Услышав урчание живота своего собеседника, он пододвинул к нему тарелку с рыбой. Иаков больше не мог терпеть голод, а потому жадно набросился и на рыбу и на пирожки.

Напившись и наевшись вдоволь, он почувствовал себя раскованней, и больше расположенным к разговору.

— Травница заходила к вам? — вдруг спросил Геральт.

— Да-а, — кивнул Иаков, немного осоловевшим голосом. — Она лечила Бьорна, и остальных. Всем помогала. И мне вот тоже.

Иаков не заметил, как насторожился Геральт. Какая-то мысль овладела им. А Геральта интересовала судьба того зелья, но он был осторожным. Обдумывал, что, да как.

На минутку, Иаков оторвался от поедания, всего что было на столе и снова огляделся. Людей немного прибавилось. Некоторые весело общались за кружкой крепкого, и то и дело взрывались громким хохотом.

— Странные все-таки здесь обычаи, — вдруг заметил про себя Иаков. Повернувшись обратно к тарелке. — Не могу я понять, как можно веселиться, когда друзья умерли, — он вяло поколупался в останках рыбы, пытаясь найти, в них, что-то съедобное, а не найдя ничего, отодвинул от себя тарелку.

— То, что они пьют и смеются, не значит, что не грустят, — ответил ведьмак, смотря на компанию неподалеку. — Удивительная у тебя история, Иаков, — вдруг сказал он, немного погодя.

Иаков уставился на него удивленными глазами.