Раннейген (СИ)

— Я знаю, — сказал он, стараясь утешить ее. Геральт поднял ее и немного приобнял. — Завтра на рассвет мы отправимся в путь. Увы, теперь времени у тебя нет, да и выбора тоже.

Она вдруг, отслонилась от него и вытерла слезы.

— Его никогда и не было, — она села на стул и молча уставилась куда-то в пустоту. — Я сделала, как ты сказал, Геральт. Иаков, — уточнила она, словив вопросительный взгляд, — он ничего не узнает.

— Я знаю, — Геральт стал у стола, скрестив руки на груди.

— Скажи, он был там? С ними?

— Да.

Раннейген посмотрела на ведьмака испуганным взглядом, боясь задавать вопрос, мучивший ее.

— Он не желал твоей смерти, напротив, — честно ответил Геральт.

Лицо ее просияло.

— А, он ничего не знает, верно, Геральт?

— Верно. Я не говорил.

Раннейген, ощутив суровый взгляд ведьмака, смущенно опустила глаза, заламывая пальцы.

— И правильно. Нечего ему знать. Спасибо, ведьмак, — она уставилась на него уставшими и измученными глазами, и Геральт понял, что она решилась.

— Я пойду, приготовлю лошадей. Завтра я приду к тебе на заре.

Она кивнула ему на прощание, и забилась в угол на своем соломенном тюфяке, прижав колени к груди.

Едва ли Геральт отошел от ее двери, перед ним возник Иаков.

— Что мне «нечего знать», ведьмак? Говори, — он упер руки в бока, уставившись на Геральта грозным взглядом.

— Нехорошо подслушивать, — вздохнул Геральт, и, обойдя преграду. Спокойно направился к конюшне.

Иаков широким шагом последовал за ним.

— Геральт, я имею право знать! — потребовал он, вновь опередив ведьмака. Теперь его глаза были преисполнены мольбы и просьбы о помощи. — При чем тут Раннейген? Что она скрыла от меня?

Люди, шедшие мимо, с интересом оборачивались на них. Хильда вышла из дому и тоже заметила их, и отчего-то, ей показалось, что видит она Иакова в последний раз.

Геральт вздохнул, скрестив руки на груди.

— Ты не помнишь, как спасся, да? — Иаков кивнул. — Так вот это была она, — он двинулся дальше, и за ним как хвостик увязался Иаков.

В конюшне, где был только пьяный конюх, Геральт и поведал ему всю историю.

— Поэтому, лучшее, что ты можешь сделать для нее это держать язык за зубами. Понял?

Иаков ошеломленно кивнул, сам еще до конца не уложив все у себя в голове. С этим всем он отправился домой. Он даже не знал, что и думать. Теперь уж это еще больше напоминало ему сон, только, увы, это была явь.

Однако, к ночи, когда он все для себя наконец уразумел, сердце его преисполнилось, такой благодарностью и вместе с тем печалью, что казалось, вот-вот, лопнет внутри. Ему было жаль всех, кто оказался, каким-то ужасным способом втянут в эту историю. Словно злой рок прошелся по их жизням, сведя всех вместе.

Холодной дождливой ночью, он лежал на своем соломенном матрасе, и не мог заснуть, думая обо всех. Дождь тарабанил по земле и по дереву. Крыша протекала, и в доме стало неприятно сыро и холодно.

Геральт был прав, он не мог дать ей того, ради чего она пожертвовала всем, и все же он мог оказать ей последнюю милость, в благодарность за свое спасение.

С этой мыслью он, наконец, заснул.

========== Севрин ==========

Они уходили в темноте. Геральт зашел за ней рано, еще до рассвета. Она не спала всю ночь, и когда он постучал в дверь, сразу же открыла.

— Скорее, — сказал Геральт, держа в руке светильник. — Будет лучше, если мы уедем до рассвета.

Раннейген послушно кивнула, и в слабом свете лампы, начала собирать вещи. Девушка взяла только самое необходимое, а принадлежности своей предшественницы оставила на месте. Накинув серый дорожный плащ, она перекинула сумку и через плечо, и выпрямилась перед ведьмаком:

— Я готова.

Они направились к Вильфреду, где он и ждал их в компании Ульве, Ивара и Вигге. Преступницу осудили быстро и без лишних слов, с тяжелым камнем над сердцем. Когда ей на шею повесили цепь, она едва ли не упала под ее тяжестью, но Геральт вовремя подхватил ее.

— Ведьмак, мы надеемся на тебя, — сказал Вильфред, стоя прямо перед ним. — Избавь нас от монстра и приезжай за наградой, — он крутанулся на пятках, и, взмахнув черным плащом, направился к стулу. — В ином случае — лучше тебе здесь никогда не появляться, — темно-серые глаза отчаянно блеснули в полумраке.

Геральт лишь кивнул. Перед выходом Ульве протянул ведьмаку ключ от цепи:

— Когда вы выедете отсюда, в ней не будет смысла.

— Верните коней, когда все закончится, — сказал Вигге, тяжело вздохнув. — Удачи, ведьмак.

Он кивнул им на прощание, и они поспешили к конюшне. Небо постепенно светлело — синева сменила непроглядную чернь, и Геральт понял, что нужно торопиться. Он шел настолько широким и быстрым шагом, что Раннейген, едва поспевала за ним, постоянно спотыкаясь и ойкая.

Плотва, почуяв хозяина, забавно шевельнула ушами. Геральт потрепал ее по загривку, и принялся крепить тюки. Раннейген стояла рядом без дела. Она смотрела в дверной проем конюшни, с грустью наблюдая за рассветом.

Воздух и земля все еще были влажными от ночного дождя, а над деревней опустился легкий туман. Небо голубело, приобретая все более светлые оттенки, и Ранни с грустью отвернулась. Не так она хотела, не такого конца ожидала.