Раннейген (СИ)

Рогвальд медленно подошел к ней, и взял ее ладошку в руки.

— Я долго ждал, — сказал он вдруг, целуя ей руку, — спасибо, ведьмак. Ингрид, — он ласково отер слезу со щеки Раннейген.

— Прощайте, — сказала она, окинув их печальным взглядом.

Ей вдруг вспомнился друид, Миккель. «Жаль, что его здесь нет, — горестно подумала она». А затем, она отвернулась, глянула на Рогвальда, и обреченно вздохнула, примирившись со своим концом. Вместе с ним она ступила в море и исчезла навсегда.

В небе сверкнул яркий луч зеленого света, и вскоре наступила темнота. У берега лежала шкура, черная. Геральт взял ее и спрятал в тюки, как трофей за выполненный заказ. Иаков стоял на месте, не зная, что же ему теперь делать. Теперь он вновь предоставлен сам себе, но отнюдь этому не рад.

— Что мне делать, Геральт? — спросил он, в надежде на хоть какую-то подсказку.

— Не знаю, — честно ответил Геральт, сидя на коне. — Возвращайся домой.

Он ударил лошадь по бокам, и та, помчалась вперед. Иаков простоял на том же месте еще несколько минут. Стало темно, и на черном полотне неба сияли маленькие звезды.

Он подошел к своей лошади. Рядом стояла теперь ненужная лошадь Раннейген. Он погладил обеих по голове. «Что ж, теперь я возвращаюсь домой, — сказал он себе, не веря в то, что это конец».

Иаков отвязал обе лошади и повел обратно в корчму. Там он продал лошадь Раннейген, и провел ночь. Он испытывал странную грусть и тоску, надеялся, что утром и Раннейген, и ведьмак вернутся. Но ничего не изменилось, когда он проснулся.

Утром, на рассвете он сел на лошадь и направился к Каэр Трольде. А там продал и свою гнедую, и взялся матросом на торговый корабль, что держал путь в Новиград.

Долгий был его путь домой, но через полтора месяца он, наконец, прибыл в свою деревню. Уставший, изрядно исхудавший и даже немного больной, он все-таки шел домой. Люди бросали на него испуганные взгляды, не признавая в этом постаревшем осунувшемся человеке, знакомого юношу.

Тяжелый путь домой действительно наложил на него свой отпечаток, и голод на корабле, и болезнь, что мучила его с Новиграда, и постоянная грусть, которой он ни с кем не желал делиться.

Он постучал в дверь маленькой хаты. Ему открыла немолодая, женщина с обильной проседью в волосах.

— Вернулся! Вернулся, сынок, — воскликнула она, и бросилась осыпать его поцелуями, зажав в своих объятиях. Иаков обнял ее в ответ. — Ганна, Пиошка, сюда идите, Иаков вернулся.

В тот же вечер он уже спал на родном матрасе, в углу, и все пережитое казалось ему каким-то далеким сном. Со временем, ему стало легче, и он вспоминал пережитое с легкой улыбкой.

И все же иногда, сидя вечером у сеновала, он мечтал, как здорово было бы повидать Хильду или Геральта. Но Хильда была далеко, а ведьмак-то верно давно уже и позабыл его. Жалел он только об одном: что не осталось ему ничего на память от них, кроме воспоминаний.

========== Кай ==========

Миккель промучился от своей болезни около трех недель, а потом, внезапно проснулся, не ощутив ни боли, ни тяжести. Он встал с кровати и взглянул на себя в зеркало. Стар. Еще старее, чем был. Хворь забрала у него последние силы, высушила старое тело, и теперь ему оставалось просто ждать своего часа.

Миккель больше не занимался ни ворожением, ни колдовством. Он только ходил и наблюдал за всем, что его окружало. Временами к нему заглядывал Мышовур, посмотреть, как он себя чувствует. Тогда они сидели за бутылкой вина, вспоминая прошлое.

Так прошло два года, и со временем Миккель все-таки почувствовал свой близкий конец. И однажды, когда землю покрывал тонкий слой снега, он больше не проснулся.

Незадолго до этого Геральт, Йенниффер, Лютик и Цири приехали погостить у королевы Кэрис. Геральт теперь жалел, что не успел навестить Миккеля. Днем или двумя раньше, он бы мог приехать к нему, но не сделал этого.

Бард положил лютню рядом с собой, а сам улегся на землю. Геральт потушил костер. Ночь стояла ясная и светлая. Огромная луна, сияла как ночное солнце, обволакивая мир серебром.

— Печально это, Геральт, — сказал Лютик, когда ведьмак закончил все рассказывать.

— Да, — сухо ответил Геральт и сам лег.

Лютик закрыл глаза и положил руки под голову, пытаясь представить, как выглядела Раннейген или этот Иаков. «Эх, жаль я с ним не поехал, — думал он, — как в старые добрые времена».

С первыми лучами солнца, они встали, быстро позавтракали солониной с пивом, сложили сумки и отправились в путь. В рощу друидов они прибыли к полудню. Шел маленький снег, и вскоре вся земля была укрыта тонкой белой пеленой.

Солнце светило бледно, и уже не так грело. Их встретил Мышовур.

— Геральт, Лютик, рад вас видеть друзья мои, — он слабо улыбнулся. Мышовур тоже был стар, но в нем все еще чувствовалась внутренняя сила. — Пойдёмте, скоро все начнётся, вы как раз вовремя.

В роще было много людей, и не все друиды. Красиво здесь было. Несмотря на наступающие холода, травы, цветы и деревья в роще, оставались зелеными и цветущими круглый год.