Ранневизантийский город (Антиохия в IV веке)

Помимо чисто политических мотивов их объединяла и известная общность материальных интересов. Если для куриалов сохранение их прежнего положения означало сохранение за ними права более самостоятельного распоряжения имуществами города, а их полное подчинение власти чиновного аппарата открывало перед представителями последнего широкие возможности для наживы за счет муниципальной организации, ограбления куриалов, то и для старой сенаторской аристократии, наследственно владевшей огромными имуществами, активное стремление новой военно-чиновной знати обзавестись земельными владениями, частично и за ее счет, хотя и в меньшей мере, также представляло весьма реальную угрозу. Будучи сама не прочь поживиться за счет куриальных и муниципальных имуществ, она основную угрозу своим материальным интересам видела в IV в. со стороны новой военно-чиновной знати; и в противодействии стремлению последней использовать свое положение в чиновно-военной администрации для присвоения части имуществ старой сенаторской аристократии, она поддерживала курию. Правители, которых прежде всего хвалит Либаний за внимание к интересам курии, - обычно представители старой сенаторской аристократии, в отличие от правителей-"волков", "грабителей" и "убийц" из новой чиновной знати, стремившихся любой ценой обогатиться за счет подвластного населения, курии (Liban., XLVI, 42; XLIX, 27; LVI, 12; II, 42). Критика коррупции, произвола, покушений на права "законных собственников", особенно характерных для деятельности новой военно-чиновной знати, стала для старой муниципальной и сенаторской знати одним из важных средств защиты своих материальных, имущественных интересов, одним из средств мобилизации общественного мнения против опасных для их благополучия кругов. Отсюда та крайне резкая критика грабительства и произвола чиновно-военной администрации, а отчасти и императорской власти, которая красной нитью проходит через произведения языческих авторов IV-начала V вв. - Либания, Аммиана Марцеллина, Зосима, Синезия.22 Противопоставление родовитости и связанного с ней наследственного богатства как гарантии более справедливого управления, безродности новой военно-чиновной знати и связанного с ней отсутствия богатства как объективного основания для особого грабительства и произвола представителей новой военно-чиновной знати стало одним из средств борьбы муниципальной и старой сенаторской аристократии против представителей новой военно-чиновной знати, популяризации правителей и чиновников из их собственной среды. Аристократизм с характерным для него презрением к плебейским кругам, ненависть к варварам, высокая эллинская и римская культура, язычество были теми идейно-политическими моментами, которые сплачивали старую сенаторскую и муниципальную аристократию в борьбе против новой, преимущественно плебейской или варварской по своему происхождению, военно-чиновной знати.

Поздний неоплатонизм наиболее четко выражал настроения этой части господствующего класса. С одной стороны, приверженность к нему выражала их принципиальное неприятие христианства как религии, освящавшей не нравившиеся им политические порядки домината. С другой - морально-философское содержание позднего неоплатонизма с его проповедью мирского аскетизма "давало несомненное удовлетворение людям, терявшим прежнее богатство и желавшим примирить свое достоинство с вынужденной бедностью", т. е. куриалам.23 Для старой же сенаторской аристократии эта сторона неоплатонизма выражала их протест против растущей роскоши императорского двора, ореола недосягаемости, которым окружала себя императорская власть, поднимавшая себя над сенаторским сословием,- и одобрение суровой простоты республиканской эпохи, когда императорская власть больше зависела от сената.