Ранняя пташка

– Со скуки я снова заглянула в архив. Как выяснилось, в тот период Уэбстер был не единственным бесследно исчезнувшим сотрудником «Гибер-теха» – эти шестеро все до одного или были преобразованы, или исчезли. И вот еще что: все они работали в Отделении научного сна. Как тебе это нравится?

– Весьма любопытно, – задумчиво произнес я. – Каково твое объяснение?

– Точно не знаю. Возможно, чистка – в службе безопасности заподозрили промышленный шпионаж, но не знали, кто именно этим занимается, и решили прошерстить всех. Готова поспорить на большие деньги, что в этом был замешан Хук.

– Почему?

– Ты слышал о том, что Хука выперли из разведслужбы за чересчур вдохновенные методы ведения допросов?

Я молча кивнул.

– Говорят, он возглавил военное крыло Отделения извлечения информации в Пространстве сна «Гибер-теха». Судя по всему, очень эффективно – проникать в сознание спящего, чтобы добывать сведения, однако в этом есть и своя обратная сторона: в процессе этого допрашиваемые превращаются в лунатиков.

– И ты полагаешь, что именно так Хук поступил с Уэбстером и остальными?

– «Гибер-тех» – весьма неприятное заведение, Кривой. Если они используют таких, как Хук, – крайне неприятное. Ты интересовался Уэбстером, поэтому я решила поставить тебя в известность.

Я поблагодарил ее. Мы проехали мимо рекламного плаката гаража Эшбрука, направляясь к «Геральду». Рассказ Джонси прояснял многое, если мои сны были основаны на реальности: в «Гибер-техе» не знали, кому Дон Гектор передал валик, поэтому допрашивали всех подозреваемых. Поежившись, я постарался загнать неприятные мысли на задворки сознания. Сначала сон, затем реальность; не наоборот.

Я остановил Снегоход перед статуей Хоуэлла Гарриса, и Джонси попросила меня не глушить двигатель.

– Тебе предстоит отправиться на патрулирование вместе с Фоддером, – сказала она. – Жди здесь.

Выбравшись через заднюю дверь Снегохода, Джонси подошла к Фоддеру, стоявшему перед Консульством. В ожидании я принялся играть с приборной панелью. Фары, радиолокационная станция Х‐4С, нож для расчистки снега с гидравлическим приводом. Мое знакомство со Снегоходом ограничивалось в основном симуляторами, однако управлять им было нетрудно – управление было в точности таким же, как у всех прочих транспортных средств, от легковой машины до танка, от автобуса до самого большого самосвала. Таковы были требования протокола «Нулевых навыков», девиз которого гласил: «Умеешь управлять чем-то одним – умеешь управлять всем».

– Не нравится мне это, – проворчал Фоддер, забираясь в салон и бросая на заднее сиденье большой черный вещмешок, – но нам предстоит дальняя дорога.

Глаза у него были налиты кровью после вчерашнего удара, однако в остальном он пребывал в приподнятом настроении.

– Что в вещмешке? – спросил я.

– Сюрприз.

– Мне нравятся сюрпризы.

– В данном случае я бы повременил со своим суждением.

Мы двинулись вперед под негромкий гул двигателя и громыхание подвески.

– Выедешь из города мимо застрявшего полуприцепа, – сказал Фоддер, – но будь осторожен.

Я сделал так, как он попросил, и мы медленно протиснулись по мосту.

– Прежде чем ты об этом спросишь, – сказал я. – У нас с Авророй ничего не было. Она просто хочет неприятностей.

– Было у вас что-нибудь или не было, – заметил Фоддер, – тебе все равно лучше до вечера держаться подальше от Токкаты. Первый час после начала дежурства она бывает крайне раздражительной. Мы двинемся из города на запад; от «Френсис Хогган» [129] вот уже три недели нет никаких известий, поэтому нужно его проверить.

Я узнал, что «Френсис Хогган» – это одиноко стоящий Дормиториум в деревне к западу от города, и мы направились туда. Снегоход без труда полз по глубокому снегу, а Фоддер тем временем объяснил, в чем дело: все Дормиториумы в назначенный день обязаны докладывать в Консульство.

– «Хогган» не проявился вот уже три среды подряд, поэтому Зимний распорядок требует узнать, в чем дело.

Я следовал распоряжениям Фоддера, а он тем временем рассказывал про местные достопримечательности, многие из которых в настоящий момент были полностью заметены снегом, так что в основном это было упражнением по развитию воображения: я пытался себе представить, что же скрывается под глубокими сугробами.

Погода стояла чудесная, и поездка к «Хоггану» предоставляла возможность на время отдохнуть от Бригитты и сновидений, занимающих господствующее положение в моих мыслях. Где-то через полчаса Фоддер устал от обязанностей экскурсовода, поэтому мы перешли к разговорам о Лете, воспоминания о котором у меня были еще совсем свежими, а у Фоддера уже порядком затуманились. Я рассказал ему про тепло, ветер, урожай, про свежую еду. Он сказал, что свежих продуктов ему недостает больше всего.

– Бананов я не видел уже больше шести лет, – мечтательно произнес Фоддер, – а за свежий ананас я отдал бы левую ступню!