Ранние кинотексты (2000—2006)

Черновики перечитаны. Вот только чем будет заканчиваться будущая статья, пока не знаю. Что-то не хочется делать выводов, искать «пути выхода из кризиса», выстраивать обобщения и переживать, что ММКФ вряд ли можно причислить к ведущим мировым кинофестивалям… Ладно, потом придумаю – времени еще много. А пока опять хочется спать. Уснуть и видеть сны. О том, как Питер Гринэуэй перестал снимать формалистические эксперименты и вернулся в кинематограф. О том, как некоторые кинокритики перестали разговаривать во время пресс-показов и обнаружили кнопку выключения звука на своих телефонах, догадавшись, что именно ее нужно нажимать перед началом сеанса. О том, когда Борис Хлебников и Алексей Попогребский снимут свой второй фильм. О том, что на XXVI Московском Международном Кинофестивале будет много хороших картин.

Два с лишним месяца спустя.

Только что позвонила Света Галаган. Через несколько дней надо сдавать материал, а у меня кроме разрозненных черновых записей ничего нет. Надо, наконец, заставить себя собраться и написать цивилизованную статью. Думаю, начну с того, что проблема клонирования в этот раз отпала сама собой.

***

Благодаря Трошину, который был главным редактором журнала «Киноведческие записки», я имел возможность опубликовать в этом журнале рецензию на документальный фильм о поздних годах Чарли Чаплина.

Портрет клоуна в старости

В 1980 году известные документалисты и одни из лучших знатоков немого кино Кевин Браунлоу и Дэвид Гилл сняли фильм «Неизвестный Чаплин». Это почти безупречное исследование творчества знаменитого комика включало в себя анализ методов и техники чаплинской режиссуры, секреты трюков, неудачные дубли, долгое время считавшиеся утерянными эпизоды из классических лент, репетиции на съемочных площадках. Как и во многих последующих своих фильмах, Браунлоу и Гиллу удалось объединить тщательную работу по поиску редких архивных кадров (многие из них были взяты из фильмотеки Чаплина, которую сам комик завещал уничтожить) и найти истинно киноведческий подход, отличающийся аналитическим проникновением в материал. «Неизвестный Чаплин» до сих пор считается одной из лучших документальных картин об истории кино и способен не только пробудить интерес у зрителей, которые не знакомы с фильмами Чаплина, но и оказаться весьма полезным даже для профессиональных исследователей творчества этого актёра.

Фильм Феличе Дзенони с похожим и не менее многообещающим названием «Чаплин: забытые годы» раскрывает тему в другом ключе. Если Браунлоу и Гилл рассказывали о раннем этапе творчества Чаплина, то Дзенони практически полностью отсекает из своего повествования все, что происходило с актёром до 1952 года. В данном случае действие охватывает период, начиная с отплытия семьи Чаплина из США в 1952-м (когда актёра преследовали спецслужбы по подозрению в пособничестве коммунистам), до начала 1978-го, когда через несколько месяцев после смерти комика на городском кладбище произошло вторжение похитителей тел, вскрывших могилу и потребовавших выкуп за гроб. Внимание к подобным фактам – второе основное отличие режиссёрского взгляда Дзенони от работы именитых предшественников. «Забытые годы» – это не кинематографическое исследование, а фильм о личной жизни.

Он не пытается раскрыть творческую личность во всей ее полноте и не предназначен для первого знакомства с Чаплином, подразумевая некоторую осведомленность зрителя в области предыдущих этапов биографии актёра. Казалось бы, строго ограничив себя временными рамками, авторы могли углубиться в изучение того, изменился ли в Европе подход Чаплина к режиссуре, рассмотреть те немногие ленты, что он поставил в эти годы, подробнее остановиться на неосуществленных планах. Но «Король в Нью-Йорке» и «Графиня из Гонконга» интересуют авторов лишь постольку, поскольку они связаны с некоторыми случаями, происшедшими с артистом. К примеру, из фильма 1957 года Дзенони берет эпизод с появлением на экране сына Чаплина и сцену в кинотеатре, когда персонажи обсуждают шум в зале. Последняя, оказывается, была своего рода возмущенным ответом режиссёра на стрельбу вокруг его швейцарского особняка, в котором он мечтал обрести тихое и спокойное существование.