Ранние рассветы

Прежде чем Маша успела предупредительно вскинуть руки, Альбина дёрнула молнию халата вниз. Оголилось покатое девичье плечо и длинные полузажившие шрамы, как от удара плетью. Маша почувствовала комок в горле. Так, с историей про Венку и Тайку точно следовало повременить.

— О Вселенский разум!

— Вот именно, — тихо, но твёрдо произнесла Альбина. — И это ещё не всё. Надеюсь, теперь ты мне поверишь. Всё это было ужасно, не хочу даже вспоминать. Они просто зажали меня в угол. Знаешь, это так страшно, когда тебя бьют ногами, это очень страшно.

Маша поймала себя на том, что в ужасе прикрывает рукой рот, и пальцы подрагивают. Она уже не помнила, почему пришла в фойе, почему сидела у окна и кого ждала, наблюдая из-под ресниц за прохожими.

— Третья группа? Ногами? Вселенский разум… С ума сойти можно. И что? Ты кому-то рассказала?

Полумрак дрогнул — Альбина неопределённо качнула головой.

— Рассказала, но не всё. Кое-кого выгнали из института, но очень тихо. Они очень не хотели скандала. Меня вот перевели с другую группу. Так не хочется уходить совсем.

Маша молчала, не находя слов. Утешение, поддержка? Чего ждала от неё Альбина, исповедуясь в полутёмном, пахнущем горелыми котлетами фойе?

— Ну, — от волнения голос охрип, она кашлянула, — надеюсь, теперь всё будет хорошо.

Где-то на периферии зрения мелькнул силуэт — то ли вахтёрша вернулась, то ли просто кто-то из курсантов решил прогуляться по коридору. Маша мотнула головой, пытаясь сфокусировать взгляд, но в дверном проёме фойе уже никого не было.

— Я очень боюсь, что всё станет известно, пойдут разные слухи, сплетни. — Альбина тряхнула головой. — Ты не подумай, что я тебе навязываюсь. Просто увидела, что ты сидишь тут, одна. Я подумала вдруг, может, у тебя тоже что-то случилось, я могла бы поддержать.

Совсем стемнело. Маша видела теперь светлое пятно вместе лица собеседницы, алое пятно её халата, серый прямоугольник окна справа. Подоконник больно упёрся в локоть.

— Нет, — слабо улыбнулась она. — Нет, у меня ничего такого. Всё в порядке, правда. Просто хочется иногда посидеть одной. Сабрина там все учебники на уши поставила, к завтрашнему заданию готовится.

…Они возвращались в комнаты, когда за открытыми окнами ночь уже стрекотала сверчками. Почти все двери были закрыты, редко из-под какой выбивалась на паркет полоска света.

— И давно твои родители разошлись? — спросила Альбина вполголоса. Сухое полотенце висело у неё на плече, бахрома у края щекотала локоть.

— Мне было три года, толком ничего не помню, — рассеянно улыбнулась Маша. На самом деле ей было не до смеха.

— А с кем из них ты живёшь?

— Ни с кем. Я сама по себе живу, — улыбнулась Маша и взялась за ручку двери. — Вот я и пришла. Спокойной ночи.

Альбина махнула ей рукой и ушла дальше по коридору с мигающими неоновыми лампами.

На пороге лежал лоскут света. Из-за шкафа, который разделял комнату на две неравные части, было видно, что зажжена настольная лампа. Сабрина сидела за письменным столом, сложив ноги по-турецки, и лениво перелистывала очередной конспект.

— Наконец-то, я уже думала искать тебя. — Она беззвучно соскользнула со стула и потянулась к электрическому чайнику. — Наговорилась с новенькой? Видела вас в фойе.

Маша глянула на часы: было поздно, но так хотелось поболтать и поделиться тем, что она узнала об Альбине. За поздним чаем с печеньем — самое милое дело.

— Представляешь, — полушёпотом поведала Маша, по инерции косясь на дверь, — они её избили. Я сама видела на плече едва заживший шрам. Это жуть какая-то. Не могу поверить, что в институте все замолчали.

Сабрина показательно закатила глаза, ломая в пальцах овсяную кругляшку. Чая в её чашке почти не убавилось, и лампа плавала в тёмной глади, как большая рыба в маленьком аквариуме.

— По-моему, она всё сочиняет. Ерунда какая-то! Всё это очень уж напоминает новомодный фильм про несчастную девочку, которая в конце удачно выходит замуж.

Маша грустно поболтала остатками чая в кружке. Подняла глаза: Сабрина рассматривала на свет печенье в сверкающих крупинках соли.

— Вообще-то, если хоть часть из того, что она мне рассказывала, правда, то мне жаль её.

— А почему ты не думаешь, что она и сама может быть виновата? — зло сощурившись, выдала Сабрина. — Ну достала всех так, что они на неё накинулись.

— Думаешь, так бывает? — Маша не очень понимала, от чего её подруга так взъелась на эту несчастную со всех сторон Альбину.

Сабрина поднялась, уперевшись коленом в табуретку, и отхлебнула ещё чаю.

— Бывает ещё и не так. Просто с чего бы это ты болтаешь с ней весь вечер, да ещё рассказываешь такое, чего я бы от тебя в жизни не добилась?

Маша поражённо замолчала.

— Что-то я не понимаю, ты ревнуешь? — поняла она через секунду.

— Ты о чём? Нет конечно. Я тут кое-что накопала по Ростровской больнице, давай посмотрим. Кстати, ты уже знаешь, что нас послали на самый сложный объект?

В пальцах Мифа плясал кусочек мела, пачкал пальцы, крошился на пол.