Ранний буддизм: религия и философия

Будда: «Это возможно, о монахи. В этом случае некто думает так: "У меня это было, но, увы, больше нет. О, если бы я еще мог владеть этим. Но, увы, я больше не могу". Но он не печалится, не сокрушается, не бьет себя в грудь и не стенает, он не впадает в заблуждение».

Такие же две реакции описываются и в отношении тревоги о несуществующих внутренних вещах (внутренних объектах привязанности).

Будда: «Предположим, о монахи, некто думает так: "Эта вселенная есть Атман, после смерти я стану Этим, постоянным, пребывающим вечно, длящимся, неизменным и буду существовать таким в вечности ". Затем, услышав Татхагату или одного из его учеников, наставляющих доктрине, нацеленной на полное разрушение ложных мнений, предвзятых мнений, одержимости, догм, наклонностей, нацеленной на успокоение всех продуктов, догм, наклонностей, и на успокоение всех ментальных продуктов, нацеленной на уничтожение основ существования, на пресечение жажды, на отрешенность, на прекращение, на нирвану, этот человек думает так: "Я буду уничтожен, я буду разрушен, меня больше не будет ". От этого он печалится, сокрушается, бьет себя в грудь и стенает, он впадает в заблуждение».

[Здесь возможны две трактовки. Либо это реакция человека, отказавшегося от сассата-вады ради уччхеда-вады. Или же реакция монаха, который, несмотря на медитацию, все еще сохранил привязанность к «я». Нечто подобное описано в известной истории тхеры Кхемаки — тот объясняет, что не является архатом, поскольку в отношении пяти скандх у него сохраняется ощущение «я есмь», хотя он не видит то, в чем «я есмь», подобно запаху цветка — мы не знаем, откуда он исходит: от лепестков, пестика, пыльцы и т.п. Во втором случае Будда описывает реакцию монаха, искоренившего в себе самомнение (асми-мана), желание продолжения личного существования (атта-бхава), предрасположенность (анусая) к личному существованию: он не печалится, не сокрушается, не бьет себя в грудь и не стенает, и не впадает в заблуждение — В.Л.].

Затем Будда спрашивает монахов, знают ли они состояние, которое было бы постоянным, неизменным, сохранным навечно? Они отвечают отрицательно.

Будда: «Я тоже, о монахи, не вижу нигде такого состояния, которое было бы постоянным, устойчивым, неизменным, сохранным навечно. Привязались бы вы, о монахи, к доктрине Атмана, если бы привязанность к ней не порождала в том, кто привязывается, ни неудовлетворения, ни жалобы, ни страдания, ни огорчения, ни бедствия ? Но знаете ли вы такую доктрину атмана, которая не порождала бы ни неудовлетворения, ни тяготы?..».

Монахи: «Конечно, нет, о Благословенный».