Ранний старт – 4

— Сложный вопрос, Кира. Я готовлюсь стать учёным, поэтому, как учёный, обязан буду честно рассказать миру о том, что я увидел. Конечно, при этом я возьму пробы на экспертизу. Вдруг этот… эти модули расставили за месяц до моего прилёта?

— А если экспертиза подтвердит, что они стоят полвека? Кстати, а что, такая экспертиза возможна?

— Не владею предметом полностью, но думаю, да. Последствия космического излучения в течение полувека и, скажем, одного года должны сильно различаться. Вполне вероятно, какие-то детали модуля могут рассыпаться в пыль от одного прикосновения. Сразу станет ясно, что модуль стоит долго. Хотя полноценная экспертиза всё равно нужна. Кстати, это и научное значение имеет. Старение разных материалов под воздействием космической радиации — тема очень интересная.

— Значит, ты подтвердишь наличие американских модулей на Луне? Ну, если увидишь.

— Как учёный, я буду обязан это сделать. Но если я прилечу в качестве политика, то не знаю, — решил ответить честно.

— Что ты имеешь в виду? — Кира подбирается, как перед прыжком.

— Ну как что? США — наш геополитический конкурент, открыто признаёт Россию врагом. Почему я должен им помогать? Нет. Как политик, я буду обязан уничтожить все следы их пребывания на Луне. В интересах моей страны. За исключением, может быть, беспилотников. А что не так?

Кира слегка ёжится от холода, брызнувшего из моих глаз:

— Ну, как-то это неправильно…

— Кто сильнее, тот и прав. Это же не мы проповедуем. Это их, американцев, кредо. Ну, пусть на себе то же самое испытают.

Кире потребовалось время, чтобы прийти в себя.

— Хорошо. А что нужно, чтобы добраться до Луны?

— Всерьёз добраться? С высадкой человека, с созданием долговременной лунной базы? — дожидаюсь кивка. — Для начала порядка полусотни запусков «Ангары». В самом тяжёлом варианте, с выводом на орбиту тридцати тонн полезной нагрузки.

— Ну-у… это лет на двадцать…

— «Протон» запускали примерно четыреста раз за пятьдесят с лишним лет. В конце частота запусков сильно упала, так что можно округлить до полувека. Сколько это за год в среднем? Не надо калькулятора! Это восемь запусков в год. Так что шести лет хватит. Это если ускоряться не будем.

— Всё равно. Это же сколько денег уйдёт?

— А сколько их уйдёт? Один запуск оценивается в сто миллионов долларов, не больше. Ну, пусть тяжёлая «Ангара» обойдётся в двести. Своим, в конце концов, денег не жалко. Они в нашу экономику пойдут, на высокотехнологические отрасли. И сколько всего мы потратим?

Для разнообразия дал ей воспользоваться калькулятором.

— Десять миллиардов долларов, — с непонятной интонацией говорит Кира.

— Лет за пять, — добавляю разочарования неверующим. — Два миллиарда в год. Правда, надо добавить расходы на орбитальные дела.

— И какие там дела? — оживляется Кира.

— Прежде всего, строительство орбитальной станции. По-настоящему вместительной, большой и удобной. А не то жалкое сооружение сантехнического вида, что сейчас на орбите болтается.

Кира растерянно хлопает ресницами:

— Ты об МКС?

— А то о чём же?

— А дальше?

— Дальше можно и о Луне подумать. Там видно будет.

— Но идеи же у тебя есть?

— Идеи есть, только и свойство у них есть. Меняться на ходу, и бывает, совсем в другую сторону. Главная идея в том, что супертяжёлая орбитальная станция — трамплин для прыжка на Луну.

Подробности выдавать я отказываюсь.

Некоторое время все в комнате сидят молча. Как ни странно, первой высказывается Света:

— Ничего себе у вас планы…

— А ты думала! — мгновенно задирает нос Люда.

И сразу начинает гордиться под моим одобрительным взглядом.

— «Сантехнического вида», — принимается хихикать Куваев. — А ведь похоже! На водопроводную развязку!

Глава 17 Странные разговоры

21 марта, пятница, время 09:15.

Москва, ул. Свободы 13, префектура СЗАО.

Вчера меня Кира прихватила телефонным звонком, когда со Светой покидали танцкласс. Татьяна нас, кстати, от элективного курса физкультуры избавила. И то, нагрузка на танцах нисколько не уступает легкоатлетической тренировке. Если не филонить, конечно.

У Светы небольшие проблемы с немецким — мне на радость. Тут же, к её первоначальному испугу, перешёл на этот язык при общении с ней. Обоим полезно. Поэтому машинально поприветствовал Киру гутентагом.

— Салют. Всё шутишь? Слушай, такое дело… — голос почему-то стал неуверенным. — Тебя мой отец к себе требует. О чём-то поговорить хочет. Ты когда сможешь?

— Завтра до обеда окно есть. У курса военная кафедра, а я откосил.

— Я сейчас уточню… — отключилась.

Идём со Светой дальше, погода пасмурная, но ветра и дождя нет, можно пройтись.

— У тебя с ней серьёзно? — осторожно так спросила…

Обрезал все домыслы на корню:

— Сотрудничаем в публичной сфере. Ты в курсе. В смысле романтики никаких отношений нет.

Поверила или нет, не знаю. Лично я сделал всё, что мог. Второй звонок Киры занимает моё завтрашнее утро.

И вот я в здании префектуры. Само собой, сразу меня не пропускают. Только после отзвона в приёмную. И там пришлось переждать пару важных дяденек. Так что утыкаюсь в учебник и выпадаю из реала. Утренние часы — собственность искина.