Раньше девочки носили платья в горошек

Все изменилось в 11 лет. К этому моменту меня уже научили в школе и читать, и писать. Мама привезла откуда-то из-за границы красивый оранжевый блокнот на застежке (к слову, он до сих пор жив), в котором я начала записывать свои любовные переживания. И я по-настоящему кайфанула! Я писала, писала, писала – каждую свободную минуту. Все, что меня злило и доставляло боль в детстве и что я не могла высказать, оказывалось в дневнике. Это была моя отдушина, мой единственный способ самовыражения, который помогал мне не только излить душу, но и получить удовольствие. Когда ты занимаешься любимым делом, а особенно если входишь в поток, то это похоже на чувство, когда самолет идет на посадку. И страшно, и тревожно, и бабочки в животе – когда самолет теряет высоту; и взрыв эндорфинов – когда колеса шасси коснулись земли; и душевное успокоение – когда самолет полностью остановился. Все это я испытала, когда не просто научилась писать, а когда смогла писать быстро и без лишнего контроля.

У меня всегда была тяга к тому, чтобы выражать себя через текст. Это не было каким-то проблеском гениальности, долгие годы я писала откровенно паршиво, но мне всегда это нравилось. Бабушка до сих пор на разные праздники выдает мне мои детские записки – абсолютно на разную тему: то поэма о Пушкине и Толстом, то поздравление деду на день рождения, то письма маме с каникул у бабушки.

Я много раз писала в блоге, что не получала в школе хорошие оценки за сочинения, – и мне никто не верит. Тем не менее, когда я говорю, что писала паршиво, то совершенно не прибедняюсь. Оттого на самом деле я считаю себя еще более крутой писательницей, чем если бы все было наоборот. Чтобы действительно научиться писать хорошо, мне пришлось проделать колоссальную работу. Выражаясь языком учителей литературы, я всегда была больше Сальери, чем Моцартом. Чем Бог меня одарил – так это харизмой, хорошо подвешенным языком, умением нравиться людям, высокой чувствительностью и способностью тонко передавать то, что я через себя пропускаю. Еще, конечно, я великолепная женщина, которая не стесняется говорить о своих талантах, но до уверенности в себе мы еще дойдем. Однако навыком выражать свои чувства с помощью слов меня никто не награждал: это все результат многолетней работы и огромного желания. Также мне понадобились годы для того, чтобы научиться слышать свой внутренний голос. В школе этому не учат, в частности когда задают писать сочинения. Никогда не забуду один эпизод: нам задали написать сочинение на тему «В какой семье я хотел бы жить – Ростовых или Болконских?». Моя одноклассница написала, что хотела бы жить в семье Курагиных, и очень круто изложила почему. Учительница поставила ей «два», даже не прочитав то, что она написала, аргументировав оценку тем, что тема сочинения была другой. О каком поиске собственного голоса может идти речь при такой системе образования? На мой взгляд, для писателя это самое главное – свой голос. Его поиск может занять годы, десятилетия, но нет ничего важнее, чем научиться слышать себя и то, что ты хочешь сказать людям. Возможно, у тебя не будет точной формулировки, что же такое этот пресловутый «свой голос», но ты будешь его слышать, набирая букву за буквой на клавиатуре. Сейчас я все больше склоняюсь к тому, что иметь свой голос – значит писать о том, что тебя по-настоящему волнует, а также о том, что ты знаешь, но и, если даже не знаешь, о том, что пропустил через себя и о чем молчать просто нет сил.