«Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник

Посоветовавшись с командирами машин, Барсуков решил отступать по тому же маршруту, по которому они двигались сюда. Позади была река. В конце концов, на ней они непременно должны были встретить своих. Ведь не могли же советские войска не занять прочную оборону на такой крупной водной преграде. Предположим, противнику удалось вклиниться в нашу оборону на несколько километров, пусть даже на десяток-другой километров. Но явно не больше. Так они тогда рассуждали, не зная, будучи даже не в состоянии предположить, что на самом деле немецкое продвижение на восток измерялось уже сотнями километров. Воистину — ненадломленная психика не только оружие, но и утешение…

— Что с горючим? — справился Барсуков.

— На несколько десятков километров, — отвечали командиры машин.

Капитан, подсветив себе фонариком, прикинул по карте обратный маршрут до реки. Чуть закусил губу в задумчивости — с учетом пересеченной местности, ночного вождения и прочих поправок топлива у них на пределе, но должно хватить.

— Состояние танков?

— Аховое, — обронил кто-то. — Еле шлепаем…

— Конкретнее! — резко возвысил голос Барсуков.

Ему перечислили конкретнее: боеприпасы и горючее на исходе, запасных частей никаких нет, расходных материалов нет. Даже воздушные фильтры кончились.

— Усадим от пыли движки — и привет… — подвел итог кто-то.

С минуту Барсуков раздумывал. Затем озвучил решение:

— Выступаем ночью. Снявши голову, по волосам не плачут…

На рассвете следующего дня благополучно, но чрезвычайно медленно проползав по лесным дорогам, они догнали нашу колонну. Точнее, то, что от нее осталось. Съехавшие на обочины, один за другим выстроились тягачи с прицепленными к ним тяжелыми гаубицами. Все новенькое, в свежей краске, орудия с зачехленными стволами — и все брошено. Никого — ни живых, ни мертвых. В тягачах кончилось горючее. Артиллеристы их просто бросили и ушли. Отряженные на поиски топлива танкисты вернулись обратно ни с чем. А еще через пару километров на небольшой полянке открылась очередная картина настоящего погрома. Видимо, колонна расположилась на привал и подверглась неожиданному нападению противника. Странно, но звуков боя впереди себя танкисты не слышали. Впрочем, за грохотом и лязгом машин да от трехдневной усталости — оно и немудрено.

— Парашютисты? — высказал предположение о нападавших наводчик.

— Возможно, — растерянно отозвался Коломейцев.

Понурые танкисты бродили по поляне среди трупов и расстрелянных автомашин.

— Братцы, гляньте, — окликнул товарищей заряжающий. — Это же наш «хрыч»…

На полевой кухне, обхватив руками котел, будто хотел уберечь его от врагов, распластался их старшина. Небритая щека вмята в крышку, загустела, не добежав из простреленного виска к подбородку, струйка крови.

Все заозирались по сторонам, более внимательно присматриваясь к убитым в поисках товарищей из их батальона. Однако больше знакомых не находилось.

— Каким ветром его сюда принесло? — ни к кому не обращаясь, поинтересовался о старшине и его кухне наводчик.

— Как, как — нас кормить ехал! — отозвался стрелок-радист.

— А котел-то теплый, — дотронулся рукой до металлической конструкции на колесах заряжающий. — А ну-ка, принимай…

Убитого старшину осторожно сняли с кухни и положили на траву. Заряжающий отдраил крышку, из-под которой потянулся легкий дымок, и заглянул внутрь. Объявил:

— Каша. Пшенная. Давайте котелки.

— Я не буду… не могу… — отшатнулся кто-то в сторону, споткнулся о тело убитого и, встав на четвереньки, обильно зашелся рвотой с пузырями.

Остальные отвернулись, но никуда не ушли.

— Живые о живых… — философски проговорил наводчик и первым протянул котелок.

Они поели каши и продолжили осмотр разгромленной колонны. В кузове одного из грузовиков нашлась двухсотлитровая бочка с горючим.

— Слезы, конечно, — констатировал Барсуков и распорядился разделить горючее поровну между четырьмя танками. Таким образом тем не менее появился шанс протянуть всем вместе лишний десяток километров по пересеченке.

Но этим планам не суждено было сбыться. Не успели отъехать и пары километров, как один за другим, будто по команде вышли из строя еще два КВ.

— Твою мать! Чертова трансмиссия… — матерились механики, а дальше непроизвольно следовали все возможные и невозможные эпитеты, посвященные, откровенно говоря, «сыроватой» ходовой части советского новейшего на тот момент тяжелого танка.

Барсуков дал всем выматериться, после чего приказал:

— Сливайте топливо… Сколько сможете.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан! — это подбежали посланные вперед красноармейцы. — Там, значит, мост и немцы вокруг.

— Какой мост?

— Большой, железный…

— Может, железнодорожный? — уточнил капитан. Хотя, судя по карте, железки здесь не должно было быть. Барсуков все-таки еще раз распахнул планшет, сверился — да, по всему получалось, что река впереди была одним из притоков Дубиссы.

— Ага, может, и дорожный тоже… — терпеливо дождавшись, пока товарищ командир захлопнет планшет, отвечали красноармейцы про мост.

— Ясно. Немцев много?