«Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник

К тому моменту бои шли уже на фортах внешнего периметра. Часть из этих фортов была сдана, однако никто не мог предположить, что крепость, в которой оставалась еще масса войск, боеприпасов и продовольствия, капитулирует так быстро. В вечер, когда Земцов собирался облачиться в немецкую форму и отправиться в свою опасную вылазку, пришло известие о том, что Новогеоргиевск капитулирует. В первый момент все отказывались поверить услышанному. А затем как-то разом сникли, надломились…

Боевые действия здесь были прекращены, но германские войска еще не вошли в крепость. Утром следующего дня Земцов совершенно в расстроенных чувствах направлялся в сторону лазарета. Кругом царила неописуемая суета. Сновали военнослужащие разных чинов и родов войск, по дворам ветер носил груды бумаг, где-то что-то спешно ломали и сжигали, доносились одиночные выстрелы — пристреливали лошадей. А он шел с туркестанским мешком на одном плече, в который была убрана немецкая форма. Шел, как и обещал, возвращать ее законному владельцу. При виде всей этой суеты в Земцове крепло чувство того, что не желает он вот так вот бестолково попадать в плен. Не для того он по своей воле отправлялся на войну, чтобы сейчас, по сути не сделав еще ничего полезного, повинуясь воле чужой, маршировать в колонне военнопленных. Да не согласен он с таким проявлением этой чужой воли! Подойдя к зданию лазарета, Земцов окончательно уверился, что в данном случае его неповиновение приказу о сдаче не будет нарушением присяги. А как раз наоборот — именно долг и присяга толкали его на попытку вырваться из капитулировавшей крепости, чтобы попробовать добраться до своих. Как он это сделает, Земцов пока не знал. Он ощущал только, что ничем и ни с кем из здешнего начальства больше не связан. Пусть они все сдаются. Он — не сдается. Полный внутренней решимости и какого-то отчаянного задора, он зашел в полутемное здание лазарета.

— Опоздали — забрали вашего германца, — сообщила ему Ольга, когда они встретились в коридоре возле палаты. — Прямо в больничном халате крепостное начальство увезло.

И добавила с неприязненной язвительностью:

— С большим почтением провожали. А он еще возмущался, что вещи его потерялись.

— Простите великодушно, что подвел вас, — положив мешок на кушетку, развел руками Земцов. И после нескольких секунд сумрачного молчания поинтересовался:

— Куда же вы теперь, позвольте полюбопытствовать?

— Я в плен не пойду! — резко обернулась к нему Ольга, дерзко и решительно сверкнув серо-желтыми глазами.

— Вот как, — заинтересованно вскинул бровь Земцов. И, будто проверяя ее, поинтересовался:

— Чего же вы опасаетесь? Разумеется, никто вам вреда там не причинит. Да и не плен это для вас, строго говоря, будет. Ваша помощь наверняка понадобится нашим же раненым и больным.

— Вот вы туда и отправляйтесь! — обрубила Ольга и порывисто обернулась к стене. Плечи ее ходили вверх и вниз. Земцов, надо признаться, ожидал увидеть на ее глазах слезы или вообще, чего доброго, настоящую истерику. Но не тут-то было. Развернувшись снова к нему, она буквально прожгла его сухим и колючим взглядом:

— Так что же вы здесь стоите?! Бегите сдаваться!

— Видите ли, многоуважаемая Ольга Александровна, — чуть усмехнулся краешком губ Земцов. — Дело в том, что у меня несколько иные планы…

Они прошли в самый дальний угол коридора и оказались в небольшом тамбуре. В палатах хлопали двери, деловито сновал во все стороны медицинский персонал. Прошептались некоторое время, как заговорщики, постоянно озираясь на входную дверь. Земцов еще раз попытался убедить ее, что ей нет смысла так рисковать. Скорее всего, немцы вообще могут выпустить ее беспрепятственно в Россию. Она резко заявила, что не примет никакой милости из рук врага. Два отчаянных молодых задора сошлись тогда в них воедино. Незаметно они перешли к обсуждению деталей совместного прорыва. Ольга именно так это и называла — не побег и даже не выход из окружения, а именно прорыв. В то время как по Новогеоргиевску уныло брели в плен в полном составе роты, батальоны и целые полки, они рассматривали маршрут движения на восток. Оказалось, что у Ольги уже была приготовлена и довольно подробная карта местности, по которой следовало уходить, и даже имелся небольшой запас продовольствия в дорожном чемоданчике.

— Когда вы успели подготовиться? — искренне подивился Земцов.

Оказалось, что вчера в лазарет привезли раненого русского летчика, который после получения известия о капитуляции попытался несколько успокоить заволновавшихся раненых и медицинский персонал, сообщив, что знамена и штандарты дислоцировавшихся в крепости русских частей были самолетами отправлены в расположение основных сил фронта. Летчик сетовал, что из-за ранения не может улететь из крепости сам. И восторгался какими-то знакомыми офицерами, которые еще до принятия решения о сдаче говорили, что в случае такого решения они ему не подчинятся и будут пробиваться на восток. Тогда Ольга и решила действовать так же.